— Но они же не сразу исчезли? — уточнил я.
— Да, после войны какая-то часть амулетов ещё оставалась и функционировала. Они годами служили для обучения одарённых, но у камней, в которых хранился дух мятежных магов, был предел по запасу энергии. Их пытались изучать, но безуспешно, разгадать секрет создания так и не смогли. В итоге амулеты попросту пришли в негодность. Но где-то я этому и рад.
— Рады? — с удивлением переспросил я.
— С одной стороны, мне грустно, что великая технология древних утрачена, и мы, как их потомки, не можем повторить и добиться того же успеха, хотя казалось бы, наша магия ушла далеко вперёд. Но с другой стороны, я не считаю, что заключать чей бы то ни было дух в камень — это правильно. Времена древних были жестоки, как и их решения. Сейчас бы мне не хотелось повторять ту эпоху.
Я пожал плечами, оставляя столь философские рассуждения профессору. Мне амулет просто нравился своей необычностью, так что никакого разочарования по поводу того, что он не оказался великим древним артефактом, я не испытывал. Возвращаясь от экскурса в историю к текущей ситуации, решил спросить на всякий случай:
— Профессор, а вы не могли бы мне помочь с этим? — я указал на тучку, до сих пор летающую над головой.
Окинув меня взглядом, старик вдруг прищурился.
— А вам идёт, юноша, — хмыкнул он.
— Знаете, это совершено не смешно! Сегодня утром из неё полился дождь! Просыпаться от холодного ливня — это, поверьте мне на слово, очень неприятно! — возмутился я.
Профессор прыснул и вдруг захохотал в голос. Я уже хотел было выругаться, но тут проскочила ещё одна молния, как будто потянувшись к тому месту, где ранее стояла памятная ваза. Усмехнувшись, я сам не сдержал скупой улыбки.
— К сожалению, молодой господин, я ничего не могу сделать с вашей проблемой. Но, думаю, вы её в скором времени решите сами, — похлопал меня по плечу старик. Взглянул на часы, ахнул: — Что-то я вас совсем заболтал! Поторопитесь, не то опоздаете на занятие.
Попрощавшись, я быстрым шагом направился в зал для медитаций и тренировок родства со стихией, как это официально называлось. В последнее время эта аудитория стала для меня местом моего личного позора, потому что по этому предмету я числился в списке отстающих.
Сейчас почти все мои одногруппники уже крутили не только воду в стакане, но и небольшие смерчи, собирая пыль по коридорам.
Я никогда бы не подумал, что с моим хвалёным потенциалом буду кусать губы и выдыхаться от напряжения, но не смогу повторить простейшее упражнение! Как я ни старался, но направляемая в воду энергия не желала соединяться со стихией. Молнии стрекотали в тучке над головой, усиливаясь от моих действий, но ни вода, ни воздух по отдельности подчиняться мне не торопились. У меня складывалось ощущение, что я чего-то не понимаю, как будто не хватало какого-то элемента, чтобы я смог хотя бы почувствовать эти стихии. Вода не принимала мою энергию, не откликалась на потуги связаться с нею. Воздух поступал также.
И пока что от всех моих усилий появлялись только разряды молнии.
Что бы на это сказал отец? Эта мерзкая мыслишка поедом меня ела, когда я смотрел на успехи одногруппников. Словно улавливая моё настроение, Аст косился на меня виноватым взглядом, как будто извиняясь за то, что конкретно у него управление разъединенными стихиями получалось очень хорошо.
— Почувствуйте стихию внутри себя, слейтесь с ней, — уже в который раз вдохновительно проговорила преподавательница.
— Если я ещё сильнее сольюсь со стихией, то мне придётся бежать в сортир, — буркнул сидящий со мной грубоватый Торн.
Этот деревенский парень, как и я, до сих пор безрезультатно таращился на воду в стакане. С воздухом у него складывалось немногим лучше, но всё, что он мог создать — это лишь небольшой порыв ветра.