– Тихо, иначе нас найдут. Я-то легко отделаюсь, а вот ты – вряд ли.
Кивнув, я постучала подушечками пальцев по ладони, показывая, что рот мне можно не зажимать. Сделав глубокий вдох, я тихо спросила:
– Ты тут что делаешь?
Ответом мне послужил тихий смешок, следом за которым раздалось:
– Прячусь, а ты?
Из-за того, что говорили мы тихим шепотом, я бы не смогла определить, с кем же тут оказалась, даже если бы уже знала всех на потоке. Так как разговаривать, прижимаясь спиной неизвестно к кому – удовольствие не самое большое, я повернулась к нему лицом, попутно наступив соседу на обе ноги, едва не заехав коленом в живот и запихав свою ногу в металлическое ведро. Что поделать, кладовки не приспособлены для подобных маневров. А эта – тем более. Прижавшись спиной к двери, я хмыкнула со словами:
– Я тоже.
Видимо, болтали мы слишком громко, потому что дверь шкафа-кладовки в этот момент открылась, в убежище потоком хлынул неоновый свет дневных ламп и я узрела... Синеглазика, буквально впечатавшегося в противоположную стену. Он широко улыбнулся и пожал плечами. Ощущая, как к щекам моим приливает кровь, я с чувством безнадежности посмотрела на того, кто открыл дверь.
Повернув голову, я встретилась взглядом с холодными черными глазами Ноны Викторовны, которая, сложив руки на груди, язвительно произнесла:
– Не самое лучшее место для свидания, вы не находите?
Конец ознакомительного фрагмента