Ветер
С некоторых пор я полюбил ветер – неугомонный и наивный, как дитя, он словно играл с окружающим меня миром, постоянно меняя в нем что-то. Эти изменения мне были просто необходимы, и ветер дарил мне их. Этим подаркам не было цены. Почему я так жаждал их? Вместе с изменениями
появлялась надежда на то, что близкие мне люди тоже однажды изменятся к лучшему.
Когда начинался ветер, я поднимался на крышу старого дома, в котором мы жили, и пытался удержаться там на ногах, из последних сил сохраняя равновесие. Чем труднее мне было устоять, не опираясь о стену, тем более сильным я чувствовал себя. С каждым порывом ветра я как будто бы наливался силой, упиваясь ею и доверяя ей. Именно там, на крыше, я и набирался мужества, чтобы
потом хоть на мгновенье не побояться взглянуть им всем в глаза. Оказываясь на улице, я всегда с нетерпением ждал ветра. Он предвещал пасмурную погоду, но не она была мне нужна.
Мать тоже была рада сильному ветру. Его мощные порывы заставляли людей торопиться, предвещая
опасность. Случайные прохожие впопыхах забегали в магазины, подземные переходы, офисы и кафе, ведь подсознание нашептывало им: мир так скверно устроен, да тут еще этот мальчик. Восемь из десяти человек второпях отворачивались, нащупывая рукой мелочь в кармане. Несколько быстрых шагов в мою сторону и такое же поспешное возвращение в поисках укрытия. Я оставался с позвякивающими монетами в протянутой ладони, а мой случайный благодетель с чувством выполненного долга тут же забывал об этом, едва переступив порог теплого помещения.
Я слишком поздно понял, чем мне приходится заниматься. Разумеется, я упрекал себя в этом, но что я мог сделать? Я даже пытался отказываться попрошайничать, но, возвращаясь ни с чем, уже на следующий день выходил на улицу с подбитым глазом. Остальное скрывала одежда. Я часто задавался вопросом: как мне быть? Проще всего было смириться. Но что мне было делать с этой растущей с каждым порывом ветра надеждой на спасение? Спасение Его и Ее – моих родителей. Я чувствовал себя в ответе за Них, за их поведение...
Но моя надежда постоянно обманывала меня. Она была слишком простодушна, но при этом так обворожительно водила меня за нос. Я доверял ей, хотя прекрасно понимал, что это самая наглая врунишка, которую мне только довелось встречать. И все же она нужна была мне как воздух. Я не умел отличать любовь от ненависти. Вот за что я затаил на своих родителей самую большую обиду. Я никак не мог разобраться во всем этом, а может быть мне это было и ни к чему. Я искал тепла и находил его – наши батареи всегда были горячими. Мне хотелось нежности – и я приютил в подвале бездомного кота, с которым коротал время. Я молил о внимании – и получал его изо дня в день,
выстаивая на улице в грязной оборванной одежонке, с протянутой к прохожим рукой.
Вот только в любви я не чувствовал никакой необходимости – ведь я ничего не знал о ней, да и вовсе не подозревал о ее существовании. Вместо нее я видел лишь знакомую алчность в глазах – в тот момент, когда я возвращался с деньгами домой и на столе появлялись новые бутылки. Но я продолжал жить этой надеждой, а она просыпалась только с ветром. С приходом надежды все мои сомнения исчезали. В эти-то моменты я и любил Их. Любил этих двоих, подаривших мне жизнь, но и губивших ее изо дня в день. Мать и отца.
Рассказ №2 Подруга
Сколько себя помню, она была рядом. Сначала она держалась немного сдержанно, в нескольких шагах позади меня, никогда передо мной. Она была молчалива, скрытна. Я даже не помню, чтобы она когда-либо улыбалась. Осторожная. Это проявлялось не только в поведении, но и во внешнем облике. Скромная. Не только по внешнему виду, но и по поведению.
Говорят, у каждого ребенка есть такой период в жизни, когда он придумывает себе невидимого друга. Я была мечтательницей, по крайней мере, так считал мой дед. Я никогда не задумывалась над этим термином, принимая его как должное. Раз дед так говорил, значит, так и было.
Она появлялась и исчезала. Не спрашивая, даже не здоровалась, она стояла прямо за мной, чаще всего уткнувшись носом в книгу, откуда поднимала глаза, уставившись в мое лицо отсутствующим взглядом. Не попрощавшись, она тоже удалялась. При каких обстоятельствах? Я не знаю.
Сначала я радовалась ее присутствию. Я ждала ее. Она была маленькой девочкой, похожей на меня. У нее были плотно заплетены две косички, которые я помню до сих пор. Я вспоминаю их всегда, когда мой гнев и бессилие перед ней возрастают до предела.
Нет, она не играла со мной куклами или игрушечными машинами, не прыгала в резину. Она просто смотрела или читала, все еще читала. Откуда она брала книги, какие это были сказки? Только сейчас я задаю себе этот вопрос. В детстве я была ужасной невеждой. Все ли дети такие? Мальчик из соседнего подъезда, девочка со школьной скамьи, дочь лавочника и сын учительницы по соседству-я не помню их имен, хотя играм не было конца, особенно в летние вечера или зимние выходные. Зато ее имя я прекрасно помню.