Тут он как будто только что заметил Ардая, и весь засветился.
- Сыну, значит? Вырос парень, нужен ему свой рух, конечно! Вон какой вымахал! Как же жениться, если собственный рух еще не оседлан? Восемнадцать уже исполнилось парню, да, имень?
Их предки были именями, и они с отцом, следовательно - тоже. Их жизнь мало отличалась от жизни соседей, но титул есть титул, и связанные с ним правила и обязанности никто не отменял. Мужчина из семьи Эстерелов мог привести в дом жену, лишь имея боевого руха, и увезти девушку из дома родителей он тоже должен на этот самом рухе, и на сбор Летучей Гвардии, когда придет время, Эстерел обязан прибыть в полном вооружении и, опять же, на своем рухе. Ардаю исполнилось восемнадцать только что, до первого его императорского смотра - целых три года. Он был еще по-мальчишески тонок, но ростом догнал отца, и плечи за последний год развернулись тоже как у отца. Они вообще были очень похожи, фигурой, смугловатой кожей, волосами, черными, как вороново крыло - сразу видно, что отец и сын. Только глаза у отца карие, а у него, Ардая - серо-голубые, с отчетливой синевой. Только кто их особенно замечает, глаза? Эйда вот, правда, заметила.
Отец явно собирался перебрать товар, поторговаться. А Ардаю вдруг страстно захотелось именно это яйцо. Оно точно самое лучшее, и самое дорогое, наверное. Из него наверняка получится крупная, сильная птица - крупнее и сильнее, чем большинство здешних. Про него уже давно говорят, что он лучший наездник в округе, так пусть у него будет самый лучший рух - он заслужил. И еще - Эйда стояла рядом и смотрела, и при ней ему особенно приятно было бы, не торгуясь, купить лучшее.
Отстранив Руйбикора, отец принялся перебирать яйца, осторожно вынимал каждое из вороха одеял, взвешивал в ладонях, подносил к уху. Купец стоял рядом и, как водится, бубнил о достоинствах каждого яйца, к которому прикасался покупатель. Когда отец опять взял в руки то, первое, голос купца зазвучал бодрее.
- Оно отличается по форме. И скорлупа какая-то не такая, - заметил отец, поглаживая яйцо пальцем. - Она темнее. Почему это?
- Да что тут странного, имень? Яйца разной формы даже у кур бывают! А скорлупа? Отличная скорлупа! Предки производителя - из диких, что со Скалистых островов! Я, когда молодой был, сам плавал туда за птенцами! Вот это было дело, скажу я вам! Одна самка гналась за нами всю ночь, мы уж и не чаяли ее отогнать! Нет - выбилась из сил, улетела... Огромная, скажу я вам, была птица, огромная, а видели бы вы, что она выделывала в небе! В каждой кладке победителей Гонок есть такие яйца, и лучшие птенцы получаются из них! Эх, если бы ты видел ту дикую, имень!
- Моему парню это не подойдет, - сказал отец. - Он и на полудохлой птице вытворяет такое, что мне хочется надавать ему по шее, пока он ее себе не свернул. А уж если он получит дикую... Мне надо, чтобы рух был спокойный, смирный, чтобы высоко не поднимался. Что посоветуешь?
У торговца на мгновение даже челюсть отвисла.
- Ты, верно, шутишь, имень?! Ты, может быть, для дочки птицу покупаешь? Или все же для сына?
Эйда прыснула, а Айдар чуть было не вскипел, но вовремя опомнился. Конечно, отец шутит. Он потому и шутит, что уже решил. На самом деле он гордится тем, как его сын умеет летать. Несмотря на то, что все обещает надавать по шее...
- Наверное, я рискну, - продолжал забавляться имень Эстерел. - В крайнем случае, буду держать на привязи обоих. Назови цену, почтенный Руйбикор, сбавь, сколько полагается, потом еще немного, и выписывай документы...
"Если мужчину можно вывести из себя, - нередко повторял отец, - пусть попробует носить юбку. Может, это ему больше понравится. Злость, обида, гнев - это для рыночных склочниц. И для глупцов".
Ардай Эстерел - никакой не глупец. И уж конечно, ни к чему ему юбка.
- Ну, я, в крайнем случае, улечу, - он безмятежно улыбнулся. - Не знаю, конечно, как рух...
***
Мать и сестры все приготовили к их возвращению - печка в стойле топилась, согревая насыпанный в жестяное корыто крупный речной песок, не больше и не меньше согревая, чем нужно. Дело это тонкое, хлопотное, старания требует и внимания строжайшего. Спустя рукава лучше не браться - себе дороже выйдет. Нужно мягкое, ласковое, сухое тепло, и появится покрытый густым серым пухом прожорливый птенец, и вот тогда-то главные хлопоты и начнутся...
Ардай сам уложил яйцо в песок, придирчиво пощупав его сначала - довольно ли тепла? И не горячо ли? Бережно присыпал. Еще там, на рынке, отец вручил ему покупку, дав понять, что все дальнейшее - его дело. Сестренки окружили тесно и смотрели во все глаза. Каждая норовила что-то подать, поддержать, и все, конечно, только мешали. И гвалта от них, как обычно, было больше, чем нужно. Но Ардай был терпелив, как никогда - он слишком радовался, чтобы сердиться.