— Ну где же, черт побери, эта твоя кухарка, Роберт? Веди ее сюда. Дай на нее взглянуть.
— Раз и навсегда запомни, отец: она не кухарка, — устало говорил Роберт. — Она наполовину француженка и происходит из семьи, более древней, чем наша.
— Это мы еще посмотрим. О, Бога ради, мальчик, похоже, что этот неотесанный мужлан, сэр Джошуа Бриджез, подсунул тебе подарочек? Вероятно, она его собственный внебрачный ребенок. От него и его кошмарной жены всего ожидать можно.
— Ты меня за дурака принимаешь?
— Не ты первый и не ты последний поглупел при виде смазливой девчонки с изящными манерами.
— Я уже не мальчик, отец.
— Нет, конечно. В этом-то и загвоздка. Все эти годы ты жил как монах, уйдя полностью в эту твою таинственную работу. И вдруг — влюбился по уши, — возмущенно фыркнул он. — Любовь! Что ты наделал? Затащил ее к себе в постель, а потом почел за честь жениться на ней? Хотя я не сомневаюсь, что ее дядя вполне удовлетворился бы звонкой монетой.
— Мне очень не нравятся твои слова, — ответил Роберт ледяным тоном. — Я ничего подобного не делал, а если уж речь зашла о постели, то как же насчет тебя и Джинни Маккрай?
— Что насчет этого? — грозно спросил граф. — Джинни хорошая девушка.
— Да, разумеется, самая лучшая, я с этим согласен. Но не на месте моей матери.
— Поосторожней в выражениях, когда касаешься своей матери… И потом, я не женился на Джинни.
— Да, не женился, но что, если она забеременеет?
— Тогда и будем думать. А ты запомни, мальчик мой: даже если у нее родится ребенок, наследником он не станет, а вот ты наследником будешь, и твой сын, которого тебе родит эта твоя девчонка…
И тогда Изабелла поняла, что больше не может стоять и молча слушать. Она распахнула дверь и вошла в библиотеку.
Вдоль стен стояли высокие шкафы с книгами, на большом дубовом столе — массивный серебряный чернильный прибор и высокие канделябры. По ковру перед камином вышагивал сам граф, такой же высокий, как Роберт, но гораздо полнее. Грива седых волос откинута назад и стянута лентой, усы закручены, одет он был небрежно, но богато. Оба повернулись к Изабелле, но в это время Рори, пытавшийся вырваться из рук Изабеллы, залился пронзительным лаем, а две большие собаки вскочили с ковра и устремились вперед, чтобы изгнать пришельца, и, свирепо рыча, стали прыгать вокруг Изабеллы. Она едва сохраняла равновесие, но удерживала рвущегося в бой Рори.
— Останови этих проклятых собак! — крикнул Роберт.
— Фергс, Хэмиш, — пророкотал голос графа, — лежать, мальчики, лежать! К ноге!
Удивительно, но две разъяренные овчарки легли на пол, а при следующей резкой команде прильнули к ногам хозяина, все еще приглушенно рыча.
— Ради Бога, отец, — воскликнул Роберт, — нельзя ли держать подальше этих твоих грубиянов?
— Они безобидны, как овечки, даже мухи не обидят, — пробормотал граф.
— Это ты так считаешь. — Роберт обнял Изабеллу за плечи. — С тобой все в порядке, милая? Они тебя не укусили?
— Ты предупреждал, что они съедят Рори. Так вот, это чуть было не произошло, — прошептала она дрожащим голосом.
— Дай-ка мне собаку. — В дверях появился слуга, встревоженный шумом, и Роберт отдал ему Рори. — Позаботьтесь о щенке и отнесите его в нашу комнату.
— Да, лорд, будет сделано.
Роберт снова повернулся к Изабелле: — Теперь подойди и познакомься с моим отцом.
Изабелла чувствовала себя обиженной и униженной одновременно, но, прежде чем она собралась с духом, чтобы отказаться, снова вошел вышколенный слуга, а за ним в дверях появилась графиня Гленмурская.
— Кто-нибудь скажет мне, наконец, что происходит? — спросила она мягким голосом, в котором, однако, слышалась непреклонность.
Вдовствующая графиня сохраняла следы былой красоты, а черное шелковое платье с кружевами на рукавах и у ворота, яркую шаль с восточным узором она носила с элегантностью, присущей только француженкам.
— Бабушка! — воскликнул Роберт с облегчением. Бабушка протянула ему для приветствия руку, он принял ее, затем поцеловал бабушку в щеку.
— Роберт! Мой дорогой! Как я рада видеть тебя. Ты так давно у нас не бывал! А что вытворяет твой отец? Запугал всех до смерти своими чудовищами! Фрэнсис, разве так надо встречать молодую невестку? — и она грациозно протянула обе руки. — Так это Изабелла? Подойди и поцелуй меня, моя дорогая.
Изабелла попала в теплые объятия. Целуя морщинистую щеку графини, она вдохнула запах каких-то редких духов.