— Не каркай, старая пивная бочка, — Эристор обнял Энтондила за плечи. — Если буду жив, весной ждите. Надеюсь, не одного.
Вернулся Кэлибор и кратко, по-деловому сжато объяснил все, что касалось предстоящей Эристору неблизкой дороги. Тот в ответ передал ему подписанные им документы.
— Прочтешь потом. Не хочу, чтобы ты сейчас начал отнекиваться.
— Мы побудем здесь какое-то время, — мягко проговорила Линиэль. — Пока все утрясется. Езжайте спокойно, Эристор эль-до. И пусть вам сопутствует удача.
— Я буду просить за тебя лесного Духа, — не умея сдержать слезы, пролепетала Куиниэ.
— Не вешай носа, сестричка. Я еду за молодой женой, а не за смертью. Та и сама явится ко мне, когда придет ее час. И тогда от нее не убежишь и не спрячешься… Ну, что ж… Дальние проводы — долгие слезы.
— Мы будет ждать тебя! — Куиниэ обняла и крепко расцеловала брата, оставив на его губах солоноватый вкус своих слез.
— Привези ее, — проворчал, обнимая Эристора, Тэргон. — Она обещала меня кое-чему научить.
— Надеюсь, не целоваться? — шутливо проворчал тот в ответ. — А то на сей раз точно уши оторву.
— Передавайте привет Анайриэль. Скажите, что я люблю ее по-прежнему, — Кэлибор протянул руку для прощального обмена прикосновениями, но, натолкнувшись на возмущенный взгляд шурина, рассмеялся и пояснил. — Это жена рулевого Тир Эрика.
— Лесная эльфийка, — вспомнил Эристор.
— И смотрите, не попадайтесь ей под горячую руку. Может зашибить и не заметит.
— Что ты говоришь такое? Добрее ее нет никого…
— Это она с тобой носилась, как кошка с котенком, — обнимая молодую жену, не согласился Кэлибор.
— С тобой тоже, неблагодарный.
Подошел, ведя за собой лошадей, рыжеволосый веснушчатый Питер:
— Все готово, хозяин.
— Не хочу прощаться, дорогие мои. Так что, до скорой встречи.
— Духи да хранят тебя в пути, — слезы опять покатились из глаз Куиниэ. Или это был дождь?
Эристор вскочил в седло, его серый жеребец нетерпеливо переступал копытами, чуя впереди долгий путь. Питер тоже взобрался на своего коня и подхватил поводья лошади, нагруженной их немудреной поклажей. Прощальный взмах руки, и копыта застучали по настилу подъездного моста…
— Как думаешь, у него получится? — утыкаясь лицом в грудь мужа и шмыгая носом, спросила Куиниэ.
За Кэлибора ответил Энтондил:
— Говорят, пьяным и море по колено, а такая любовь — что доброе вино. Не плачь, эль-сэ, мы не станем печалиться. Мы будем просто ждать.
Глава 27
Это была самая ужасная дорога в жизни Тир. До этого она десятки раз пересекала море на пути от Белого архипелага до земель лесных и обратно, ходила в другие страны, заплывала на своей ладье по системе искусственных каналов в подземные города гномов, спускалась по течению великой Реки-матери до шаханата нагов, чувствовала себя как дома на рабовладельческих рынках Востока и Запада, но никогда с ней не было ничего подобного.
Жестокая морская болезнь терзала ее денно и нощно. И самое скверное, что так же ужасно она чувствовала себя и на коротких остановках в пути, когда они причаливали к берегу. Все, что ей удавалось уговорить себя съесть, тут же забирало море за бортом. Когда они добрались до дома, Тир уже едва держалась на ногах. Но она была благодарна своей неожиданной болезни. Ей было так плохо, что ни о чем другом, кроме этого, она думать просто не могла. Образ Эристора, кидавшегося в волны следом за уходящей ладьей, его последние слова, полные горечи и обиды, были бы для нее много страшней и мучительней непрерывной дурноты и рвоты.
— Где вас так долго носило?! — встретила их Анайриэль. — Я уже не знала, что и думать!
— Мы женили твоих голубков, — вымученно улыбаясь, проговорила Тир.
— Неужто? — Ана засияла. — Ты должна мне все рассказать, госпожа моя.
— Позже, — невнятно пробормотала Тир и, зажимая рот рукой, метнулась мимо нее к своей комнате.
— Что с ней? — удивленно поинтересовалась Ана у хмурого мужа.
— Она нездорова с самого отплытия. Считай, полторы недели ничего не ела… Совсем измучилась.
— У Тир морская болезнь? — еще более изумленно переспросила его жена. — С чего бы это?
— Спроси чего-нибудь полегче. И вообще, женщина, что ты кормишь нас одними вопросами?
— Проходите, проходите. Уж я вас попотчую. Чай, соскучились по моей стряпне?
Тир к ужину не вышла. Ана, тихонько ворча себе под нос, наполнила тарелку едой и отправилась к госпоже. Та стояла на маленьком балкончике, обращенном к морю.
Когда она обернулась на звук отворившейся двери, Анайриэль увидела, до чего ее хозяйка похудела и осунулась. Под серыми глазами залегли темные тени, а у рта появилась горькая складка… Взгляд Тир уперся в тарелку с едой, и она со стоном отвернулась.