— Ну и ну!
— Так-то! — ответила ему жена и отвернулась к плите. — Пешком из Хандерина притащился. Вдвоем с этим волчарой.
— Ну и ну!
— Да что заладил! — вспылила Ана. — Что делать-то будем? Тир сейчас только этого и не хватало, и так чуть только ноги таскает.
— А… он знает?
— Нет.
— Ну и ну!
Аса зыркнула на мужа, но тот даже не заметил этого, растерянно глядя на спящего Эристора.
— А я, мне кажется, даже ждал этого. Только по весне… Он оказался нетерпеливее, чем я думал. Эй, эль-до!
От его толчка Эристор лишь качнулся, и через мгновение уже снова размеренно сопел.
— Может, перенести его куда? Пусть нормально поспит. Пойду-ка разбужу Сигурдиля. Вдвоем дотащим.
Через пятнадцать минут они вернулись уже вместе, причем вилобородый здоровяк выглядел еще более изумленным, чем муж Аны.
— Несите его в каморку, где спала Куиниэ. Постель там есть.
Сигурдиль осторожно ухватил что-то сонно забормотавшего Эристора под мышки, а Эрик за ноги, и они, кряхтя, понесли его из кухни. Волк, испытующе поглядывая на них, шел рядом. Потом, видимо поняв, что хозяину ничего не угрожает, вернулся и улегся у корзины с платьем и украшениями. Вскоре Эрик и Сигурдиль тоже пришли назад и уселись за стол. Так они и сидели, то вздыхая, то многозначительно переглядываясь, пока Ана вдруг не объявила, решительно стукнув поварешкой:
— Пойду к госпоже. Чего тянуть-то?
— И что ты ей скажешь?
— Духи научат, — отмахнувшись, проворчала Ана и, вытерев руки о передник, уже шагнула к двери, когда в нее ступила Тир.
— Есть хочу, просто умираю!
— С добрым утром, — неловко поднявшись, пробасили дружинники.
— С добрым…
Тир, не замечая тихонько лежавшего в углу волка, подошла к столу и тяжело опустилась на высокий табурет.
— А у нас гость, — вдруг выпалил Эрик, и жена посмотрела на него страшными глазами.
— Вот как? И где же он?
— Спит. Устал с дороги.
— Видно, дальняя была, — все так же без особого интереса продолжала Тир.
— Из земель лесных.
Тир резко вскинула голову, вперив глаза в своего рулевого.
— Поешь сначала, а потом болтать будете, — вмешалась Ана, изрядно нервничая.
Но госпожа уже не слушала ее:
— От лесных? Какие-то известия? Что-то случилось с… Ну говори же!
— Ничего. Ничего не случилось. Все в порядке.
Внезапно что-то холодное и мокрое ткнулось в лодыжку Тир, и она, вздрогнув от неожиданности, обернулась. Перед ней стоял огромный серебристо-серый волк с умными ярко-голубыми глазами.
— Ты откуда здесь взялся, красавчик? — Тир протянула руку и почесала ему за ухом.
Ана только перевела дыхание, когда волк, в чьей непредсказуемой свирепости повариха уже успела убедиться, позволил ей это. Потом зверь шагнул ближе и вдумчиво обнюхал руки Тир, ее круглый живот, бесстыдно подсунул нос ей под подол, после чего явно удовлетворенный отошел.
— Чей это пес?
— Ну… этого, который пришел.
— Громадный какой. Ты его покормила, Ана?
— Умял целую миску. Как и его хозяин.
— Ну, что тебе еще? — волк вернулся и деликатно тронул лапой ногу Тир.
Животное потянулось и бережно положило ей на колени чудесную сапфировую сережку.
— Вот ведь, черт побери! — восхищенно воскликнула Ана. — Как узнал?
— За хозяина отдувается. Решил, раз тот спит, надо все брать в свои руки… Э-э… То есть зубы, — посмеиваясь, решил Эрик.
— Что это такое? — Тир восхищенно рассматривала прекрасный чистый камень.
— Подарок.
Краска вдруг схлынула с лица Тир.
— От… него?
— Да.
— Я не возьму! — она почти отбросила серьгу на стол, словно та жгла ей руку.
— Но почему, любовь моя? — прозвучал такой родной, чуть хрипловатый со сна голос от дверей.
— Эристор, — совершенно растерянно, как-то беспомощно пролепетала Тир и поднялась.
Он шагнул ближе, жадно всматриваясь в любимое лицо.
— Я скучал по тебе, Серебряная моя, — выговорил он, чувствуя насколько блекло и скупо звучат эти слова, по сравнению с тем, что клокотало и мучительно билось в его груди.
Ана недвусмысленно пнула мужа по голени, тот вздрогнул, словно проснулся, кивнул и, ухватив Сигурдиля, поспешил из кухни. Следом за ними, оглядываясь на влюбленных, вышла его решительная жена.
— Прости, что шел так долго. У меня не вышло быстрее…
— Зачем?
— Я же говорил и опять повторю. Я люблю тебя. Ты забрала с собой мое сердце. Как человеку жить с пустотой в груди?
Эристор сделал еще один шажок и обнял Тир. Он прижал ее к себе, но вдруг отстранился.