Мгновение спустя Эристор уже смеялся, запрокинув черноволосую голову:
— Как ты туда попал, мальчик? Я не слышал ни звука, — и, обернувшись к Энтондилу, продолжил, сверкая веселыми зеленовато-карими глазами. — Еще какие-нибудь сюрпризы есть, мой толстый друг?
— Если не считать того, что замок осаждают, то, пожалуй, все.
— Как это могло случиться? — садясь у огня и жестом приглашая сесть остальных, спросил Эристор.
— Вас слишком долго не было дома. Куиниэ, — Энтондил метнул быстрый взгляд на Тир, — э… похитили…
— Что-о? — взревел Эристор, порываясь вновь вскочить.
— Она уже дома, — протянув в успокаивающем жесте обе руки, поспешил добавить Энтондил.
— И кто был тот мерзавец, который?..
— Я.
Короткое слово упало, словно камень в дождевую лужу. Эристор не поверил своим ушам, когда услышал это дерзкое признание, произнесенное негромким будничным голосом.
— Мне убить тебя сразу, мальчишка, или дать объясниться?
— Можно попробовать и так, и так. Ваша сестра говорит, вам нет равных на ристалище, эль-до. Это будет интересно…
Эристор было вскинулся, потом покачал остроухой головой, зыркнул в ответ, и Тир увидела в его глазах новую волну смеха. Этот лесной эльф все больше нравился ей, и она позволила себе рассмотреть его внимательней.
Он был того же роста, что и Кэлибор, но очевидно старше, шире в плечах и мощнее. Дочерна загорелое обветренное лицо было угловатым и никак не соответствовало канонам красоты — нос с заметной горбинкой, слишком тяжелый подбородок, черные брови, почти сросшиеся на переносице… Но веселые зеленовато-карие глаза, опушенные поразительно густыми и длинными ресницами, были подкупающе хороши, как и иронично изогнутый смешливый рот, который открывал в улыбке ровные снежно белые зубы. Темные волосы, сейчас туго утянутые в высокий хвост, а после еще и заплетенные в тугую косу, были единственным, что напоминало о его родстве с близнецами.
— Ну и как?
— Нравится, — усмехнулась Тир, поняв, что именно ее разглядывание дало повод для этого вопроса.
Губы Эристора задрожали от сдерживаемого смеха. Этот юный снежный ему тоже был симпатичен. Несмотря на молодость, читавшуюся в чертах тонко вылепленного и, главное, безбородого лица, в его глазах Эристор видел силу и мудрость много чего повидавшего в жизни эльфа.
— Рассказывай, — велел он, вновь занимая место у костра и делая приглашающий жест в сторону буквально свалившегося ему на голову северного.
— Может быть, потом? Мы, собственно, хотели делом заняться, а не коротать ночь у костерка за болтовней.
— И что же это за затея, дружок? Бирюльки? Или думали белок пострелять?
— Можно и это, — миролюбиво согласился юноша.
Глаза его внезапно сузились, одно быстрое движение руки, что-то со свистом рассекло воздух, и любопытный рыжий зверек, забравшийся на злополучную ветвь дуба, насквозь проткнутый тонким лезвием наручного стилета, упал к ногам Сайдара. Тот от неожиданности вздрогнул и потянулся к луку, лежавшему у его бедра с уже наложенной на тетиву стрелой.
— Спокойнее, Сайдар. Подай-ка лучше трофей.
Эристор осмотрел мертвого зверька, выдернул из тушки узкий клинок, вытер его и, подавая рукоятью вперед, уже серьезно взглянул в глаза молодому северному.
— С тобой опасно шутить.
— Простите мне это хвастовство, Эристор эль-до, — усмехнувшись, промолвил так и не представившийся снежный, убирая стилет на место — в ножны на левой руке. — Но действительно пора переходить к делу. Осада вашего замка продолжается уже три месяца, к ней не были готовы, и теперь там плохо с едой. В лагере осадивших — чуть больше сотни эльфов. Сколько с вами?
— Десять воинов, опытных в науке войны, включая и меня самого. Правда, у одного из моих собратьев приступ лихорадки, — Эристор указал на эльфа, теперь опустившего голову на котомку с вещами и натянувшего теплый плащ по самое горло.
— Лошади?
— Все верхом и еще пять под поклажей.
— Отлично. В моем распоряжении сорок отлично обученных воинов. Я считаю, что этого будет вполне достаточно для того, чтобы разогнать осадивших замок. Вы беретесь за это, Эристор эль-до?
Черные брови лесного полезли на лоб — только сейчас он понял, что все это время называл мальчиком предводителя буйной дружины неистовых северных варваров.
— Почему ты делаешь это? И… как, ночь тебя побери, твое имя?
— Меня зовут Тир, по прозванию Серебрян… Серебряный, а делаю я это, во-первых, ради Куиниэ, а во-вторых… Во-вторых, не знаю почему. Просто так.