Соскочив с кровати, она быстро накинула на себя легкое домашнее платье и сунула ноги в туфли. Уже в дверях, провожаемая тяжелым взглядом не на шутку обозленного Эристора, она нос к носу столкнулась со служанкой.
— Лиза! Что тебе здесь надо? — вскричала незнакомка.
— Госпожа Линиэль просила пригласить гостя к столу. Ужин готов, — бойко отрапортовала девушка, с задорным любопытством заглядывая в комнату.
— Убирайся! Я лично сообщила ему об этом.
— Не сомневаюсь, эль-сэ.
Девушка почтительно присела, но взгляд ее, все еще устремленный на полуобнаженного Эристора, был так выразителен и полон издевательского понимания, что тот не выдержал и захохотал в голос.
Эльфийка, оттолкнув служанку, выскочила из комнаты, сопровождаемая все новыми взрывами смеха. Эристор от природы был смешлив, а если уж что-то забавляло его всерьез, то остановиться он не был способен даже под страхом смерти.
— Теперь она со свету меня сживет, — уныло проговорила девушка.
— Прости, — утирая выступившие слезы и все еще посмеиваясь, проговорил Эристор. — Я не смог удержаться. Кто она такая?
— Госпожа Катриэль. Ее супруг — господин Даэронд, старший сын главы рода Рыжего клена.
— Бедняга.
— Не известно, кто больше, господин, если мне будет позволено судить.
— Как это?
— Кому хуже — мужу, если его жена наставляет ему рога со всем, что движется, или жене, чей муж проводит ночи не в супружеской постели, а в комнате своего слуги-человека?
— Лесной дух! — пробормотал Эристор. — Ладно. Не мое это дело. Своей госпоже передай, что тебе пришлось разбудить меня, но скоро я буду готов. И вот еще что… — Эристор поманил к себе девушку и, потянувшись к своей одежде, вложил ей в руку золотой. — Мне бы совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о том, что здесь произошло.
Молоденькая служанка улыбнулась и приложила монету к своему рту, как бы ставя на него печать молчания, а потом вприпрыжку выбежала из комнаты. Когда дверь закрылась за ней, Эристор опрокинулся на подушки, уставясь в потолок взглядом совершенно потрясенного человека. Потом приподнял край простыни и неодобрительно осмотрел свою еще не до конца утихомирившуюся плоть.
— Ну-ну! — туманно изрек он и вновь глубоко задумался.
Все уже собрались в обеденном зале, когда Эристор наконец-то спустился туда. Его усадили на почетное место — по правую руку от хозяина. Едва он занял свое кресло, вино заискрилось в кубках, а прислуживавшие за столом люди стали обходить гостей и хозяев с блюдами, полными дичины, свежей зелени и овощей, приготовленных самыми разными способами.
Во время трапезы Эристор в основном беседовал с отцом Кэлибора, но часто и Линиэль, сидевшая слева от мужа, вставляла в разговор свои реплики. Эристор очень приятно провел время. К концу ужина он уже совершенно не сомневался в правильности своего решения касательно судьбы Куиниэ и Кэлибора.
— Инглэон эль-ро, — обратился Гилфорд к главе Дома Рыжего клена, выбрав момент. — Пожалуй, настало время поговорить о том деле, что привело меня сюда. Правда, я думаю, вы уже знаете, о чем пойдет разговор, — и Эристор метнул веселый взгляд на Линиэль.
— Вы не просили хранить это в тайне, — смущенно улыбаясь ответила она.
— Не оправдывайтесь, я не обвиняю. Так вы не станете возражать, Инглэон эль-ро?
— При условии, что ваша сестра окажется именно такой, как вы ее описываете, потому что, если послушать Кэлибора, так она просто фея лесная во плоти.
— Как я уже говорил, свадьба назначена на первый день изобильного жатвеня. Вы можете приехать в любой из дней, хоть за неделю, хоть за месяц до нее.
Инглэон нахмурился, прикидывая, и, встревоженная его молчанием, Линиэль мягко положила свою руку поверх его.
— Когда речь идет о счастье сыновей…
— Что это вы вдруг вспомнили о нашем счастье, эль-сэ?
Говоривший — невысокий, довольно плотный эльф, судя по всему, ровесник Эристора, только что вошел в зал и теперь с неприкрытой неприязнью смотрел на супругу главы Дома. Эристор почему-то сразу понял, что перед ним кто-то из сводных братьев Кэлибора.
«Наверно, Пэрсиваль», — подумал он, когда увидел, что следом вошел второго, вошедшего следом.
Даэронд был похож на брата, но отличался какой-то бесцветностью и заторможенной томностью.
— Как думаешь, Даэронд, что должно было произойти, чтобы Линиэль эль-сэ начала думать о счастье сыновей? — продолжил столь же глумливо Пэрсиваль, обращаясь на сей раз к брату.
— Кэлибор вернулся, — ответил тот, и бледная улыбка осветила его почти прозрачное лицо.