— И ты туда же, трарь северная, — пытаясь отодрать от себя нового противника, яростно трепавшего рукав его парки, возмутился Эристор.
— Даже волк и тот понимает, с кем имеет дело, — палка Аны со стуком опустилась в сантиметре от головы рванувшего изо всех сил незваного гостя.
— Дух лесной, не дай мне бесславно погибнуть в самом конце пути, — взмолился Эристор, чуя, что пахнет жареным.
Наконец ему удалось отшвырнуть от себя волка и вскочить на ноги, как раз вовремя, чтобы перехватить занесенную для очередного удара руку Аны.
— Какая муха тебя укусила? Можешь делать, что хочешь, со своим муженьком, ему здоровья хватит. А я еле на ногах держусь! Накорми хоть сначала, а потом уж убивай!
Волк опять вцепился в Эристора, на сей раз ухватив его за штанину, и дернул так, что тот снова растянулся в снегу. Ана, чувствуя себя победительницей, подбоченясь оперлась на свое оружие:
— Что это он так тебя не любит?
— Его хозяин ветт помер, можно сказать, у меня на руках, а мне завещал эту животину, медведь ее сожри с потрохами! Не уважает он меня и все тут.
— Убил бы его.
— Жалко.
— Ты откуда взялся в январе-то?
— С побережья. Из Хандерина.
Ана невольно покачала головой:
— Пешком?
Эристор кивнул.
— Так и быть, покормлю тебя, даже дам еды с собой, только потом изволь убираться откуда пришел.
— Не для того я полгода добирался сюда!
Ана опять ухватилась за палку.
— А я тебе говорю, что ты уйдешь!
— Ай! Да отвяжись ты, гад лохматый, — раздраженно вскричал Эристор, хватая волка за шею и стискивая ее, чтобы заставить зверя выпустить изжеванную штанину.
Волк вывернулся, лязгнул зубами, кровь из прокушенной руки Эристора брызнула на снег.
— Ну все! — взревел он. — Отдавай мне мои вещи и убирайся на все четыре стороны, веттово отродье!
Волк отскочил, исподлобья глядя на разъяренного эльфа и скалясь.
— Отдай, говорю!
Эристор шагнул к зверю, но тот опять отскочил.
— Недотепа ты, недотепа! — сокрушенно проворчала Ана, уже начиная жалеть бедолагу.
Внезапно Эристор «рыбкой» прыгнул на снег, сграбастав рыкнувшего волка. Проклятия смешались с рычаньем. Как вдруг тючок, привязанный к спине волка, распустился, и в снег выпало что-то легкое, воздушное… Эристор, отпихнув зверя, кинулся к рассыпавшимся вещам и дрожащими руками стал подбирать из снега какие-то украшения, потом…
«Да это ж платье», — вдруг поняла Ана и даже хлопнула себя ладонью по бедру.
— Ты что ж, сумасшедший, вместо еды всю дорогу тащил тряпки и побрякушки?
Эристор, смущаясь, неумело складывал тонкую ткань и только сердито зыркнул.
— Дай, а то еще кровью перемажешь.
Ана отобрала у него наряд и, встряхнув, осмотрела. Платье было дивным. Таких ей видеть еще не доводилось. Белоснежное, все расшитое серебром и жемчугом. Словно для невесты…
— Красивое. Да вот вряд ли подойдет, — мстительно высказалась она.
— Это почему еще?
— По кочану и по кочерыжке, — отрезала Ана.
Она свернула наряд и бережно уложила в корзину для белья, потом сверху легло ожерелье из сапфиров в платине, такой же браслет, и… Ах! Одной серьги не было. Эристор обернулся к волку. Тот стоял неподвижно, выражение на его морде было самое умилительное, он даже пытался вилять хвостом.
— Да что ж ты за скотина такая! Что мне теперь твои извинения? Где теперь искать пару?
Эристор за время долгого пути привык говорить с волком, как с разумным существом — больше рядом никого не было. Вот и теперь он, нимало удивляя Ану, призывал к его совести и чувству долга, тыча ему в нос оставшееся украшение, будто зверь и правда мог что-то понимать.
— Пойдем, — Ана только вздохнула. — Что теперь толковать?
Эристор, понурившись, пошел следом за ней, в усталости и расстройстве даже не замечая, что тон Аны изменился.
«А ведь и правда, типичный влюбленный болван, — качая головой и посмеиваясь про себя, думала она. — А глаза-то какие! Взглянет, будто чем-то теплым прикоснется. А улыбка… Здоровенный, а добрый. Зверюгу ему жалко. Она ему чуть руку не отгрызла, а он к ней с увещеваниями. А уж платье-то чего стоит! — Ана бережно погладила натруженной ладонью тонкий белый шелк. — Пешком от Хандерина, зимой, в чужой стране и вместо еды — подарки! Как есть влюбленный дурачок!»
Внезапно Ана развернулась, причем так неожиданно, что Эристор налетел на нее.
— Ты зачем явился?
— Сказать то, что не сказал, и сделать то, что не сделал.
— И что же это?
— То касается только нас с ней.
— Стоит ли оно того, чтобы вновь рвать ей душу? К госпоже посватался хороший эльф. Она сможет быть счастлива с ним.
— И она… согласилась? — с замиранием сердца спросил Эристор.
— Пока нет, — Ана насупилась. — Хотя и надо было. С тебя-то, как с козла молока. Одно только брю… — прикусив язык, она двинулась дальше.
— Постой. Погоди. Объясни, почему ты так накинулась на меня? Моя вина перед ней лишь в том, что оказался труслив и недогадлив, но за это не убивают.
— Твоя вина значительно больше, чем ты можешь себе представить, — и Ана неопределенно поводила руками перед своим животом.
— Тир очень переживала?
— Нужен ты ей, как собаке пятая нога.
— Это ведь… неправда?
— А тебе, видно, хотелось, чтобы она себе все глаза выплакала?
— Ну тебе-то что еще? — вдруг раздраженного воскликнул Эристор, оборачиваясь к тихонько подкравшемуся волку, который уже некоторое время ковырял его лапой.
Зверь лег на снег, вытянул морду и осторожно положил к ногам хозяина потерянную сережку.
— Ну, брат…
Эристор почувствовал, что у него защипало в глазах… То ли от усталости и голода, то ли от чего другого… Он опустился на колени и, подобрав украшение, запустил свободную руку в густую шерсть на загривке волка.
— Ах ты, чучело северное, — нежно почесывая волка за ухом, бормотал он. — Нашел-таки.
— Значит, накормлю обоих, — тоже растрогавшись, проговорила Ана и повела путешественников в тихий, еще погруженный в сон дом.
Глава 29
На теплой кухне Эристор снял с себя меховую парку и лохматую шапку, позволив Асе еще раз придирчиво осмотреть себя.
— Что она в тебе нашла? — несколько кривя сердцем, заключила она, вдоволь налюбовавшись эльфом, из-за которого так убивалась ее госпожа.
После чего повернулась и принялась накладывать на большую тарелку вчерашнее мясное рагу. Эристор, принюхиваясь так же громко, как и его волк, почувствовал, что его рот наполняется густой слюной, и громко сглотнул. Ана рассмеялась и плюхнула посудину на стол.
— Ешь.
— Три дня маковой росинки во рту не было, — невнятно пробормотал Эристор, набрасываясь на еду.
Ана щедрой рукой положила еды и для волка.
— Как его хоть зовут?
— А кто его знает? Хозяин-ветт не сказал, я так волком и окликал.
— Говорят, твоя сестрица замуж вышла?
— Да. Кстати, тебе приветов привез. И от нее, и от Кэлибора. А ты чуть не убила меня!
— Ладно уж, не болтай. Поешь спокойно.
Эристор быстро расправился со всем, что ему предложили, облизал ложку и выжидательно уставился на Ану.
— Пойду пива принесу, — видя, какой успех имеет ее стряпня, расщедрилась та.
Она взяла глиняный кувшин и вышла. Но когда же через пять минут вернулась, Эристор уже спал, уронив голову на расслабленные руки. Волк примостился возле, положив морду на разбитый сапог своего неуважаемого хозяина.
Ана, вздохнув, присела рядом, задумчиво ворча:
— И что мне теперь с тобой делать?
Потом встала и принялась готовить завтрак — скоро дом должен был проснуться. И верно. Не прошло и получала, как в кухню, позевывая, заглянул Эрик.
— Э! Да у тебя, похоже, гость.
Почесываясь, он шагнул в дверь, и волк, подняв голову, предупреждающе оскалился, не издав при этом ни звука. Эрик попятился.
— Откуда ты их взяла?
— Сами пришли.