РЕНЕ: Я не знал, что вы им отвечаете.
Какое-то время Фернан сидит с закрытыми глазами. Потом рука его безвольно падает. У него — обморок
РЕНЕ: Фернан опять отключился.
ГУСТАВ: В который раз!
РЕНЕ: Это всё проказы осколка. Фернан…Фернан…
ГУСТАВ: Он постоянно падает в обморок, это странно.
РЕНЕ: Слава богу, он приходит в себя…Помогите мне, Густав. Надо его приподнять.
ФЕРНАН: (еще в беспамятстве) Мы зайдем с тыла, мой капитан…Зайдем с тыла…
ГУСТАВ: Что он говорит?
РЕНЕ: «Мы зайдем с тыла, мой капитан»…Он часто так говорит, приходя в сознание. Вам лучше, Фернан?
ФЕРНАН:…Благодарю, уже лучше. Прошу прощения, со мной случился обморок…Это происходит как будто всё чаще и чаще, вам не кажется?
Густав и Рене в некотором замешательстве
РЕНЕ:…Нет…
ГУСТАВ: Я не заметил…
РЕНЕ: Кстати, известно вам, что другую террасу, ту, которая выходит в парк, скоро закроют на ремонт?
ФЕРНАН: Нет.
РЕНЕ: Будут перекладывать всю плитку. Давно пора, кстати: она вся покрылась плесенью и скользит, можно навернуться.
ГУСТАВ: Мне, надо сказать, совершенно безразлично, я туда никогда не хожу: слишком много народу.
РЕНЕ: Вот именно. Потому-то я и боюсь, как бы обитатели богадельни не переместились на эту террасу.
ГУСТАВ: На какую?
РЕНЕ: На эту.
ФЕРНАН: На нашу?
РЕНЕ: Да, словом…на эту террасу.
ГУСТАВ: То, что вы говорите, тревожит.
ФЕРНАН: Вы хотите сказать, что на нашу террасу начнется нашествие?
РЕНЕ: Автоматически. Большую террасу напротив закрывают — и публика перемещается сюда, на маленькую… На какое-то время, во всяком случае.
Густав и Фернан взволнованы.
ГУСТАВ: И вы сообщаете нам об этом только теперь? Безответственно с вашей стороны!
ФЕРНАН: Эта терраса — наша. Частное владение!
РЕНЕ: (он не уверен) С точки зрения закона…
ГУСТАВ: А я вам говорю, что, если ничего не предпринимать, все военные ветераны явятся на наши стулья и станут здесь потягивать свое мерзостное горячее молоко.
ФЕРНАН: Надо защищаться! Что мы можем сделать?
РЕНЕ: Проволочные заграждения, мешки с песком, траншеи. Как когда-то…
Густав и Фернан подробно изучают местность. Густав глядит вдаль через широкий выход с террасы.
ГУСТАВ: Я их вижу…Это старичьё уже бредет в нашу сторону.
ФЕРНАН: (обращаясь к Рене) Вы знаете, когда начнутся работы?
РЕНЕ: Думаю, до конца лета.
ФЕРНАН:…Имеется два выхода.
ГУСТАВ: Один надо уничтожить, а другой укрепить…
ФЕРНАН: Три ряда колючей проволоки. Стенка из мешков с песком. Две пушки, чтобы вести перекрестный огонь и держать весь парк под прицелом. Если кому-то вздумается высунуть нос из дома, он — покойник.
ГУСТАВ: Слишком глухая оборона! Оптимально было бы поставить одну пушку 75 калибра, но на высоте.
РЕНЕ: Мы втроем при достаточном количестве боеприпасов и ручных гранат могли бы держать позицию до конца сентября… А, может, и до середины октября.
ФЕРНАН: Вполне достаточно, чтобы они отложили работы до будущего лета.
ГУСТАВ: Вся эта история с ремонтом — просто катастрофа.
РЕНЕ: Не следует преувеличивать.
ГУСТАВ: Нашу террасу надо еще заслужить. Не все заслуживают такого вида. Взгляните, какой пейзаж! Чудесно!
РЕНЕ: С деревьями вдалеке?
ФЕРНАН: С деревьями! Это тополя, Рене!
ГУСТАВ: Видны тополя?
РЕНЕ: Да, да…
ГУСТАВ: Они качаются!
РЕНЕ: О, да…они шевелятся.
Густав и Фернан пристально смотрят на горизонт. Рене снова садится.
ГУСТАВ: Там в тополях, ветер шумит постоянно, а здесь нет ни дуновения. Вот уже шесть месяцев, как я здесь, и верхушка тополя непрерывно качается от ветра. Будто механизм вечного движения.
ФЕРНАН: Взгляните, как это красиво.
РЕНЕ: (бросает быстрый взгляд) Ммм…для меня они, пожалуй, слишком далеко.
ФЕРНАН: Мы говорим о шеренге тополей, там, вдалеке, которые колышутся от ветра…
ГУСТАВ:… А здесь — ни дуновения.
РЕНЕ: У меня от этого мелькания морская болезнь начинается.