Федор был убежден, что от этого может выиграть только один человек на свете — его бывший друг Виктор Сотник. И то — какой же это выигрыш?.. Молодой, сильный, красивый. Разве для него только и света, что в окне? Разве он не может найти себе девушку, которая его горячо полюбила бы, которая стала бы для него преданной женой? Ведь после семи лет жизни с Федором будет ли для него Валентина такой женой, о которой он мечтает? Лучшие годы ее молодости прошли с Федором. А с Виктором только те девять дней... Что же он ищет в Валентине? Что он в ней найдет радостного для себя? Не лучше ли ему начинать жизнь сначала?
Федор убеждал себя в том, что он стоит не только за себя охраняя Валентину и Виктора от возможности узнать правду, но и за их интересы, за их счастье. Пусть Виктор поживет еще год-два холостяком, а потом все-таки не выдержит, женится и обязательно будет счастливым.
Он даже сердился на Виктора за это, как он называл в мыслях, «бессмысленное однолюбство». И были минуты, когда он его почти ненавидел. Это чувство особенно остро возникало тогда, когда в Федоре снова начинала говорить совесть, вызывая его на суд перед самим собой. Тогда он сердился на себя и на всех, даже позволял себе буркнуть что-то не совсем ласковое Валентине. Валентина понимала это как вполне естественное проявление ревности, успокаивала его, пыталась держаться с ним чутко и сердечно.
Вчера он не случайно не принял Виктора. Ему хотелось собраться с мыслями, продумать линию поведения. Кроме того, в его кабинет зашел Солод и также поддержал его намерение не спешить с допуском Сотника к работе на заводе. Он обещал подумать, посоветоваться с некоторыми людьми и устроить так, чтобы Виктор вообще немедленно уехал из их города. Какое бы это было счастье для Федора! Солод пока что не выкладывал перед ним своих планов, но Федор был уверен, что он это дело поведет таким образом, чтобы не бросить тень на авторитет Федора. Ведь Голубенко сейчас замещает директора завода. Это не шутка! На него направлены прожекторы со всех сторон. Его далеко видно. Каждый непродуманный шаг может повлечь за собой ужасный скандал. И тогда все это кончится очень печально и для него, и для его семьи. Однако он верил, что Солод не подведет. Они вместе обмозгуют это дело.
Откуда у него такая преданность Федору? Правда, однажды, когда Федор в чем-то не согласился с Солодом, тот даже бросил ему угрозу — а помнишь, мол, о вокзале?.. Это очень не понравилось Голубенко. Они были близки к тому, чтобы поссориться. Но Федор своевременно понял, что такая ссора принесет больше вреда ему, чем Солоду, и вынужден был уступить. Солод после этого признал, что он погорячился, и даже попросил прощения. Да разве могут прожить лучшие друзья всю жизнь, ни разу не поссорившись?.. В таком случае или дружба неискренняя, или же один из них лишен любого характера, готов всегда уступить другому. Федор ценил преданную дружбу Солода, был ему глубоко благодарен за его заботы, хоть и не очень щедро эту благодарность проявлял.
Федору и сегодня удалось всевозможными средствами откреститься от встречи с Виктором. Как это оно случилось, что он, Федор Голубенко, по своей натуре всегда прямой и честный человек, должен теперь извиваться, как вьюн, хитрить, пускаться в дешевую, мелочную дипломатию? Эх, Федор! Знал ли ты когда-то, думал ли, что достаточно одного неверного шага в жизни, чтобы потом превратиться в совсем другого человека, выработать в себе совершенно иной характер?.. Федор поймал себя на том, что снова к нему подкрадывается уязвленная совесть, которую он так старательно изгонял из своей головы, из своего сердца... Надо взять себя в руки.
Вот Гордый спускается по шаткой, скрипучей лестнице с чердака. Он там искал какое-то сверло. На черта ему это сверло, когда над головой дочери, его зятя нависла такая туча?
У старика трезвая голова. Он может и посоветовать, и утешить. Нет, пожалуй, никто не способен утешить Федора, никто не способен понять того, что происходит в его душе. Между прочим, Кузьмич жаловался, что ему несвоевременно и недоброкачественный лом подают. Собственно, лом ему подают такой, как и всем. Стружка и другая металлическая мелочь. Известно, что стружка плавится хуже, чем раздробленные осколки стали. Некоторые думают, что наоборот. Но сталевары это хорошо знают. На некоторых заводах для лучших сталеваров создают исключительные условия — бросают все технические силы, чтобы завалить их мартены в течение тридцати минут, тогда как другие из-за этого ждут завалки по два часа. Делается это для того, чтобы потом похвастаться на всю страну новыми рекордами. Директор был беспощадным противником этой рекордомании. Доронин его в этом горячо поддерживал. И это, безусловно, правильно. У них сейчас все печи подтягиваются к передовым.