Дальше, дальше от них! У него нет сил, чтобы выдержать это нашествие звуков. Он идет между дубами, между их темными тенями в невысокой траве, поворачивает к городу и думает о том, чтобы пройти стороной — обязательно пройти стороной! — дубраву, где они когда-то стояли втроем, где Виктор впервые осознал со всей полнотой, что он ее любит... Он отошел уже далеко, но звуки гнались за ним роями, догоняли его, то щекотали ему сердце, то больно ранили.
Виктор оглянулся. Какие-то две тени бросились в разные стороны и скрылись за дубами. Что это? Неужели его начали преследовать не только звуки ее мелодии, а также тени сучковатых дубов, растущих у ее дома?.. Виктор провел ладонью по лицу, по закрытым глазам и почувствовал, что голова у него горячая. Нет, он не придет больше в этот дом. Не стоит. Выхода из тупика нет.
Виктор вышел на асфальтированную улицу, залитую желтоватым светом электрических фонарей. Заходя в ресторан, он обратил внимание, что из-за угла выступили две фигуры. Заметив, что Виктор остановился и смотрит вдоль улицы, они снова отступили за угол. Возможно, это те же тени?.. Или это ему только показалось и виной появления этих призраков есть только его собственные расшатанные нервы? Возможно.
Виктор сел за свободный столик. Есть не хотелось. Попросил чаю. Чай оказался холоднее, чем любил Виктор, а заказывать для себя горячего Виктору не хотелось — видимо, другие любят именно такой и его заказ воспримут как каприз.
За соседним столиком сидели двое рабочих — молодой чернобровый парень в сером костюме и пожилой рабочий в синей рубашке, подпоясанный узким ремешком.
— Леша! — Хрипловато говорил пожилой рабочий, язык которого уже заплетался. — Лешка! Ты — свинья. Как ушел от нас, так и не заходишь. А я тебя люблю. Кто тебя сначала учил?.. Я, Леша, я. А теперь у тебя учиться пойду. Ей-богу, пойду. И никто не посмеет смеяться с меня. Пусть только попробует. Вот!..
И рабочий поднял над столом плотный, волосатый кулак.
— Да что это вы, Дмитрий Васильевич? — Улыбнулся младший. — Это уж вы слишком. Какой я для вас учитель?..
— Не говори, Леша. Не говори. Ты сейчас можешь... И меня можешь. Можешь, Лешка.
К ним подошел плюгавый человечек в сером помятом пиджаке.
— У вас место свободно?..
— Садись, брат, садись, — ответил пожилой рабочий и повернулся снова к молодому. — Леша, ты — молодец. Молодец, Лешка.
Человечек, который напоминал по своему внешнему виду старого бухгалтера, оказался довольно разговорчивым. Он быстро познакомился с соседями по столику, даже бросал некоторые вопросы Виктору. Сотник отвечал неохотно, но это не мешало незнакомцу снова обращаться к нему.
Профиль у этого человека был очень смешной — заостренный нос, невысокий лоб, поднятый подбородок. Казалось, кто-то сильный подложил одну руку под его подбородок, а второй нажал на череп и сплюснул лицо навсегда.
— Как вы думаете, — спросил человечек с приплюснутым лицом, повернувшись к Виктору, — для чего нужен рыбий жир?.. О, вы даже представить себе не можете, сколько в нем полезных витаминов. Здоровье! Это главное в балансе жизни. Вот я старый, а еще ничем за свою жизнь не болел. Вы не смотрите, что я будто невзрачный. В конечном итоге, — и он сделал жест пальцем, будто бросал косточки на счетах, — я еще мужчина при здоровье. А почему? Потому что рыбий жир пью. Сегодня у меня день рождения. Ровно пятьдесят пять. И мы выпьем за это. Официантка, принеси сюда графинчик. С хорошими людьми и выпить приятно.
На столе появился графин и закуска. Человечек понюхал своим острым носом сельдь, поморщился.
— Не первого качества. Ну, не беда.
Он налил четыре рюмки водки. Одну из них подал Виктору.
— Спасибо. Я не пью.
— А кто из нас пьет? — Обратился к Виктору пожилой рабочий в синей рубашке. — Мы все не пьем. Вот и Лешка не пьет, а со мной выпить не откажется. Я иду к нему учиться. А когда-то сам его учил. Вот как... Садитесь к нам, товарищ.
— За рабочего человека грех не выпить. Я тоже в некотором смысле интеллигенция. А от рабочего класса никогда не отрывался. В балансе жизни это нам, конечно, зачтется.
Отказываться было неудобно. И если «интеллигенция» не вызывала у Виктора особой симпатии, то пожилой рабочий и его ученик, которого он выбрал теперь себе в учителя, произвели на Сотника приятное впечатление.
Виктор пересел к соседям и выпил рюмку за их здоровье. Ему стало неловко пить на деньги незнакомых людей. Заплатить официантке за них — значит их обидеть. Да они бы и не позволили ему этого сделать. Виктор позвал официантку и заказал еще один графин, есть ничего не хотелось, и он почти не притронулся к закуске.