Ведь Зала действительно мог убить ее или пытать, если б хотел. И по-прежнему может. Да и тайник – так себе. Рано или поздно его все равно найдут. Она решилась, но произнести согласие вслух никак не могла.
– Хорошо, – словно кто-то другой сейчас ворочал ее губами, – я принесу твои чертовы камни.
Зала улыбнулся.
– Прости, дорогая, но за последние несколько недель мой уровень доверия к тебе существенно снизился. Мы отправимся за ними вместе.
Кассандра мотнула головой.
– Не пойдет.
Зала опять уставился ей в глаза.
– Таковы мои условия.
Кассандра стиснула зубы. Она знала этот взгляд. Сколько раз она видела, как толстяк также смотрел на своих клиентов, когда те пытались сбить цену. Ни одному не удалось это сделать.
Нельзя ошибиться.
Она все же смогла не отводить глаза минуты две.
– Будь ты проклят.
Лицо Залы просияло. Он чокнулся своим бокалом о ее и одним глотком проглотил выпивку.
– Господин Кейн, – громко крикнул он, опять отходя к бару.
Из приоткрытой кабинки для переговоров показался Кассиус. В одной руке он держал ружье, направленное стволом вверх.
– Ах ты ж тварь! – прорычала Кассандра.
Со всей возможной скоростью, которую позволяли развить ее ослабевшие мышцы, она ринулась к Зале. Ожидаемо, Кассиус был быстрее. Он отбросил в сторону оружие и в два прыжка оказался перед ней. Одним движением мужчина вывернул руку с кинжалом. Конечность, от самого плеча до кисти, пронзила дикая боль. Клинок выпал из онемевшей ладони.
Специалист завел ей руку за спину и потащил обратно к стулу. Любая попытка Кассандры высвободиться или ударить заканчивалась тем, что он усиливал давление на плечо. В конце концов она поняла, что, если не перестанет сопротивляться, ей сломают руку.
Зала повернулся к ней с вновь наполненным стаканом.
– Не могла же ты всерьез подумать, что я доверю тебе свою жизнь после случившегося? Как я и сказал – я слишком хорошо тебя знаю.
– Лживая паскудина, – Кассандра плюнула в его сторону.
Зала состроил оскорбленную гримасу.
– А вот сейчас было обидно. Тебе ли не знать, что я – человек слова. Сделка есть сделка. Даже с тем, кто предал меня. Все, что я тебе сказал, – правда. Когда найдем камни, я помогу тебе найти убийцу. Господин Кейн, надеюсь, вы составите нам компанию?
Кассиус кивнул.
Дверь открылась, и в трактир стали заходить выставленные на улицу громилы.
– Можешь налить себе выпить перед дорогой, – предложил трактирщик, – только не советую слишком близко приближаться к парням, особенно к Кулаку – как понимаешь, он на тебя несколько сердит.
Паладин
Ивейн сидел на парапете набережной, вдыхая соленый воздух. Прохладный бриз освежал лицо мелкими брызгами. Мерный плеск воды о камень успокаивал.
«Иди ко мне», – казалось, море зовет его.
В паре десятков локтей внизу волны лениво ударялись о каменную стену. Разбиваясь, они щупальцами ползли наверх, словно пытаясь дотянуться до него.
«Такой предатель, как ты, не должен жить», – сказала очередная волна и рассыпалась белой пеной.
Он предал всех. Предал Орден, воспитавший его. Единственный дом, который знал. Предал доверие мастеров, заменивших ему родителей ради любимой. А потом – предал и ее доверие ради себя. Все старания действовать правильно окончились ничем. Что бы он ни делал – становилось лишь хуже. Теперь Кассандра в тюрьме, а он ничем не может помочь.
«Покончи со всем», – продолжали напевать волны.
Скольким людям он уже навредил? Разве к этому он стремился всю жизнь? Скольким людям он еще навредит, если не остановится.
«Без тебя мир будет только лучше», – шепнул ветер.
Да. Всего один прыжок. Лишь один прыжок – и все закончится. Ивейн представил, как падает вниз, ударяется о камни и уходит в морскую пучину. Конец бессонным ночам. Конец мукам совести. Конец стыду. Конец необходимости постоянно выбирать меж двух зол. Покой.
Он положил ладонь на край парапета, готовясь оттолкнуться. Сейчас…
– Паладин Ивейн! – из-за спины раздался громкий голос. – Любуетесь пейзажем? – сзади приблизился дознаватель Люпен и положил ему руку на плечо.
– Я… – запнулся Ивейн.
– Признаться, тоже люблю смотреть на море, – не дожидаясь ответа, продолжил Люпен.
Мужчина встал рядом и всмотрелся вдаль.
– Прекрасный сегодня денек, – задумчиво изрек он, – к сожалению, боюсь, один из последних теплых в этом году.
– Пожалуй, – согласился Ивейн.
Люпен повернулся к нему и уставился своими рыбьими глазами.
– Сегодня я встречался с девушкой, о которой вы говорили, – он так резко сменил тему, что Ивейн не сразу понял, о ком идет речь.
– Вы… вы о Кассандре? – запинаясь переспросил он, чувствуя, как сердце ускоряет ритм.
Люпен приподнял бровь.
– Насколько помню, вы просили помочь всего лишь одной девушке.
Ивейн поспешно развернулся, хотел перекинуть ноги обратно на набережную, но облокотился на отсутствующую руку и соскользнул вниз. Он едва успел ухватиться за выступ второй рукой и завис на стене. Люпен помог ему взобраться обратно. От усилий лицо дознавателя вспотело.
– Уф! – он вытер со лба пот. – Вы меня здорово напугали. Император не простил бы мне, позволь я погибнуть его личному стражу не на службе.
Его величеству было совершенно плевать на Ивейна и его проблемы. Он трижды лично передавал прошение о помиловании Кассандры императору прямо в руки. И что? Ивейн сильно сомневался, что тот соизволил хотя бы открыть конверты.
– С ней все в порядке? Говорите же. Ну! – нетерпеливо потребовал Ивейн.
Люпен похлопал его по плечу.
– Успокойтесь. С девушкой все хорошо.
Камень с души.
– Когда же ее отпустят? – Ивейн и не думал успокаиваться. Он уже и не надеялся на то, что Люпен ему поможет. Больше двух недель от дознавателя не было весточки.
– Отпустят… – Люпен задумчиво почесал подбородок, – сложно сказать. Зависит от результатов расследования.
– Расследования?! – Ивейн схватил маленького человека за лацкан пиджака. – Она ведь не виновата. Я же все вам объяснял.
Люпен вцепился своими руками в кулак Ивейна, безуспешно пытаясь разжать пальцы. Ноги дознавателя бессильно болтались в воздухе.
– Боюсь, – прохрипел он, – выражая свои намерения подобным способом, вы лишь усугубите и без того непростое положение дел.
Борясь с желанием свернуть Люпену шею, Ивейн все же поставил того на землю.
Дознаватель принялся расправлять смятый лацкан.
– Юноша, вы не понимаете серьезности обвинений, выдвинутых против госпожи Фэйнз. Она подозревается в дюжине крупных краж. Сам верховный дознаватель заинтересовался ее делом. Но… – Люпен сделал многозначительную паузу.
Почему люди, наделенные богатством или властью, так любят трепаться, раздувая собственную значимость до размеров гаргантюа? Неужели нельзя просто сказать что у тебя на уме?
– Приложив определенные усилия, я мог бы убедить его, – дознаватель почесал свой большой нос, – прекратить расследование, – Люпен выжидающе посмотрел на Ивейна.
Ивейн хмыкнул. Ну конечно же. Ответная услуга. Похоже, он начал понимать, как устроен этот мир.
– Что требуется от меня?
Рот дознавателя расплылся в широкой улыбке.
– Сущая безделица. Всего лишь – сообщать мне обо всем, что происходит за храмовой стеной.
– Хотите, чтобы я шпионил за Орденом для вас? – Ивейн навис над маленькой фигуркой дознавателя черной тучей.
Люпен словно уменьшился в размерах.
– Не стал бы употреблять столь сильное слово. Скорее – информировать, – тихо сказал он.
– Я согласен, – грубо оборвал Ивейн.
Хотелось смеяться. Орден поручил ему шпионить за императором, а теперь эта крыса заставляет шпионить за Орденом. Интересно – куда все это приведет. Да хоть в адское пекло, главное – свобода любимой. Ведь любовь – не то, что дают тебе. Это то, что готов отдать ты сам. И если для освобождения Кассандры нужно сжечь остатки своей чести – так тому и быть.