— Песчаная Буря, не тебе в одиночку решать, что делать с ними, — вперёд выступила драконица, чешуя которой отливала льдисто-голубым.
Голос показался знакомым, и, заметив облегчённую улыбку на лице Тилль, Элемин поняла, что это вернулась Звёздная Роса.
Золотистая драконица оскалилась:
— Не указывай мне, что делать! Не твои дети погибли в той бесполезной битве…
— Довольно, — властно воскликнула изумрудная драконица, стоявшая рядом с Росой, — Лучик тебя проводит, ступай.
Песчаная Буря хотела возразить, но под суровым взглядом старшей всё-таки смирилась. Тяжело взмахнув крыльями и оторвавшись от земли, она полетела прочь в сопровождении третьей драконицы с аметистовой чешуёй.
Звёздная Роса повернулась к Тилль. Мгновение — и перед ними уже стояла знакомая девушка. А через секунду вторая драконица тоже обратилась, став высокой женщиной средних лет. Её наряд был таким же простым, как и у первой, а волосы убраны в высокую строгую причёску.
— Простите Песчаную Бурю… Никто из вас не пострадал? — Роса совсем по-человечески взволнованно всплеснула руками. — Она слишком импульсивна…
— Не думал, что у драконов тоже могут быть проблемы с головой, — из-за обломков вылез недовольный Арен, потирающий ушибленный локоть.
— Мальчик, не забывай, где ты находишься, — женщина неприветливо сощурилась, — моё имя Багровая Луна, я матриах драконов этого острова.
— Рада вас видеть, госпожа, — Тилль почтительно поклонилась.
Элемин, Фарлан и Гилберт стояли позади неё. Воитель без раздумий повторил жест волшебницы, а эльф лишь почтительно склонил голову. Подумав, Элемин последовала примеру мечника. Надувшийся Арен так и остался чуть в стороне от всех, сделав вид, что ничего не слышал.
— Я пришла сказать, что мы не будем оказывать вам поддержку в этой войне, — объявила Багровая Луна, — вы зря сюда прибыли.
— Послушайте, но вы должны нам помочь! Миру конец! — отчаянно воззвала Тилль, не желая сдаваться.
— Когда-то мы уже поддержали вас, и время доказало, что это было ошибкой. В период войны Раскола слишком многие из наших погибли, сражаясь за смертные расы, так что сейчас драконов осталось немногим больше десятка… И ни одного самца, поэтому отныне мы обречены на вымирание из-за своей доброты.
— Но… — Тилль взглянула на Звёздную Росу, ожидая помощи, но та лишь отвернулась, так что волшебнице пришлось действовать самой, — ведь этот мир принадлежит не только низшим расам! Если демоны захватят его, то, в конце концов, они отыщут и ваш остров. Драконы всё равно подвергнутся опасности!
— Наш остров нельзя найти, если ты на нём никогда не бывал и без нашего позволения, — отрезала Багровая Луна и вручила Тилль какой-то небольшой круглый камешек, — забирай, и чтобы я больше тебя здесь не видела. В прошлый раз тебя принесла Роса, но не зазнавайся! Сейчас мы допустили вас сюда лишь из жалости.
Тилль упрямо закусила губу, сжав камешек так, что побелели пальцы. Она хотела что-то возразить, но драконица ей не дала:
— Довольно, — Багровая Луна взмахнула руками, — окажу вам милость и разрешу остаться до завтра, чтобы ты смогла восстановить силы. А то, чует моё сердце, ты даже донести всех обратно не сможешь…
— Луна, я могла бы… — начала Звёздная Роса, однако старшая её резко оборвала.
— Я запрещаю тебе покидать остров. Под угрозой изгнания.
С этими словами она отошла прочь, и, обернувшись драконицей, взвилась в воздух. Побледневшая Звёздная Роса ещё некоторое время смотрела ей вслед.
— Всё напрасно… — пробормотала Элемин, глядя на улетающую драконицу.
— Роса… Может, хоть ты подашь нам какую-нибудь идею? — грустно поинтересовалась Тилль.
— Я подозревала, что так будет, — с печалью в голосе сказала драконица, — и понимаю, что в одиночку вам не справиться. Что бы ни говорила Луна, я всё равно постараюсь вам помочь.
— Благодарю тебя за это, — Тилль улыбнулась драконице, — но, похоже, тебе лучше не вмешиваться. Багровая Луна сказала, что…
— Она много чего говорит, — решительно возразила ледяная драконица, — но не понимает очевидного: если сейчас мы отступим, то выходит, что все погибшие в войне Разлома, умерли напрасно… Уж лучше я попытаюсь сделать хоть что-нибудь и потеряю всё, чем буду остаток никчёмной жизни сидеть взаперти и страдать от мук совести.
Она замолкла, и Элемин догадалась, что за её словами кроется гораздо больше, чем волнение за сородичей: в тот день погиб тот, кто был дорог её сердцу. Лучница невольно и сама задумалась об этом. Собственная смерть девушку давно не страшила, но вот что касается друзей… она внезапно осознала, что боится не только смерти Фарлана — даже Арен, несмотря на все его каверзы, за дни путешествия стал ей близок.