— Да стыдно мне Иван Владимирович, все я понял!
— Все, да не все…
— Договаривайте, что-то я вас снова не понимаю.
— По версии города Ленинград ты с женой в ссоре, а цирк ты учудил не просто так, ты же хороший мужик, уважаемый! Говорят от счастья рождения сына в запое, вот и чудишь!
— А пьяному русский народ многое прощает, тем более если повод такой серьезный как рождение сына. Продолжил я за Соловьева мысль.
— Верно! Это только по УК пьяный при преступлении отягощающее обстоятельство, а для русского народа все обвинения и вины снимает, ибо что с него взять пьяненький был.
— Вы меня порадовали товарищ генерал, с женой помирился и репутацию почти отмыл…
— Вот с женой тебе надо продолжить ссору, во всяком случае для посторонних. Выдал Соловьев.
— Не понял? Я вас конечно уважаю, но за свою Анечку…
— Не горячись Степан — это необходимо в интересах страны и советского народа!
— Как советский народ может быть заинтересован в моей ссоре с женой? Вань ты че плетешь?
— Послушай внимательно и реши, плету я Степан Кузьмич или прав…
Версия событий от генерала НКВД
Ты очень ждал рождения сына, как впрочем многие мужики в нашей стране ждут. Это легко поймут и примут. Когда ты узнал, что у тебя прибавление в семействе стал отмечать с друзьями, но увлекся, друзья-то ничего, а ты выпал в запой. Причем данный факт все фронтовики легко примут и поймут, как впрочем и их жены, сколько уже счастливых папашек по всей стране так в запой уходили…
Затем, как совсем не бедный человек в Советском Союзе, просто потерял берега, стал сорить деньгами. Пригнал этих самых баб в кокошниках, оркестр, дирижабль. Если тебе не жалко для ветеранов войны оплачивать протезы, финансировать детские дома и устроить пионер лагерь на берегу Каспийского моря и полностью его содержать, пожалуй ты и для любимого сынишки ничего не пожалеешь. Оно кто-то осудит, но в целом поймут, молодой «батя» на почве запоя слегка кукухой поехал от радости…
Далее твоя жена, которая очень популярная артистка в СССР, любима миллионами, настоящая советская женщина! Ей вот такое вот все, очень не понравилось она не жена цыганского барона или не жена купчишки третьей гильдии в запое. Понятно у вас скандал и разлад в семье. Ты как человек не бедный на почве ссоры с женой-красавицей продолжаешь запой и чудишь…
Возможно будут даже выступления по твоему телеканалу мы над этим поработаем, есть у меня неплохо разбирающиеся в психологии сотрудники, напомню мы хоть и милиция, но не так давно принадлежали к «наркомату» (речь про НКВД), напишем вам красивую историю примирения. Весь СССР умилиться, а женщины просто будут рыдать от счастья. Пойми ты ведь тоже, как говорят на Западе — Звезда! Тебя обожают миллионы женщин Советского Союза и за вашей парой и историей отношений и ссоры будут следить…
Потому твой дирижабль, ну очень уж в тему. Ты психуешь и пьяный улетаешь в путешествие. Посетишь море, а главное Москву! Там ты и встретишься с Василием Иосифовичем Сталиным. Ну забухаете понятное дело на борту твоего «пепелаца», но главное порешаете основные вопросы по нашему контр-заговору против заговорщиков. Не привлекая внимания Хрущева…
— Ибо лучше всего спрятать положив на самом виду. Высказался я дослушав версию будущих событий генерала НКВД.
— Верно, откуда у тебя азы оперативной работы? Удивился Соловьев…
— Это не у меня, Конон Дойль наш писал в Шерлоке Холмсе…
— Писатели порой умные вещи пишут, хоть и не всегда. Согласился Иван Владимирович…
— И когда начнем?
— Да прямо сейчас! Возвращаемся в комнату, ты начинаешь заливать активно за воротник, знаю ты можешь не первый год встречаем в бане…
— Анечке не понравится…
— Еще бы ей понравилось, нажираешься до скотского состояния и берешь машину, посты ГАИ предупреждены, тебя не остановят…
— Убьюсь…
— Все мы солдаты на этой войне, все мы рискуем…
— Уезжаю на аэродром киностудии?
— Верно!
— Очень не хочется…
— А в атаку тебе хотелось вставать на пулеметы? Надо Степа! Надо!
Мда… Представление удалось выше всяких похвал, тут даже сам Станиславский кричал бы «верю» и аплодировал стоя! Я проснулся в каюте люкс на борту моего дирижабля Ленинград — голова просто хотела взорваться! Из маленького подвесного холодильника, который размерами и весом больше напоминал шкафчик (все для экономии веса) достал пакет льда и приложил к башке.
Чуть полегчало, но не намного… Как говорил Михаил Афанасьевич Булгаков, устами одного из своих отнюдь не положительных героев, подобное лечат подобным. Из холодильника же достал бутылочку беленькой. Налил в рюмку, зачем-то понюхал. Идиот! Еле сдержал позывы к рвоте. Меня почти выворачивало от запаха алкоголя, прямо дичайшее отравление, давно я до такого состояния не надирался.