Сказав все это, он застыл в ожидании, я, немного подумав, милостиво кивнул ему:
- Хорошо, я согласен.
Проводив нас в очень уютный уголок, скрытый с трех сторон вьющимся плющом, но с неплохим видом на открытые столики у эстрады и саму сцену. Кстати нас не очень должно было быть видно.
Двое официантов, подозванные мэтром, встали около двух стульев с высокой спинкой. Шустрый заскочил внутрь, грохнулся на стул и потянул носом:
- А ничего так, уютненько...
Надо же, от явной робости и замешательства Шустрый перешел к явному хамству и самоутверждению.
Мэтр слегка поморщился, я посмотрел на него. Поняв свою ошибку, мэтр извинился и покинул нас.
- Чё это он убежал? - недоуменно спросил Шустрый, поглядев ему вслед.
Я, дождавшись пока официант подвинет мне стул и повязывая накрахмаленную салфетку, сказал:
- Прислуге запрещено выказывать любые эмоции, касающиеся своих хозяев, ну или гостей в высококлассном заведении.
Надо же, - озадачился Шустрый, - да он вроде бы молчал как рыба об лед.
- Да не бери в голову, - отмахнулся я от него, изучая меню.
Официанты исчезли.
- Куда это они? - он недоуменно проводил их глазами. - А пожрать?
Шустрый, -терпеливо сказал я, - ты же вроде бы умеешь читать?
Дождавшись утвердительно кивка, я продолжил:
Около тебя лежит меню, возьми его, открой, выбери и закажи.
Шустрый все таки открыл меню и листал страницы, бурча себе под нос:
Закажи, закажи... я тут половину блюд не знаю... из выпивки только названия знакомые... и че они цены не пишут.
Ну цены они не пишут, потому как считают себя высококлассным заведением...
Шустрый сообразил6
То есть если барон какой-нибудь, то ему кусок мяса в полсотни обойдется, а купцу в сотню?
Что-то вроде того, хотя точно я не знаю, просто исходят из классности заведения. В таком месте пообедать стоит около восьми золотых.
Неплохо, - покряхтел напарник. - мне кажется, что мы бы не хуже поели, а тем более гораздо дешевле в забегаловке у входа.
Я отвлекся и с возмущением сказал:
Шустрый, ты же сам меня сюда затащил! А теперь возникаешь.
Тот ошеломленный заткнулся, беззвучно хапая ртом воздух, но никуда не ушел. Я дошел до предпоследней страницы и поднял глаза, официант нарисовался рядышком, как будто всегда здесь стоял.
Шустрый начал первый:
Мне мяса кусок, побольше, свинины. Хорошо прожаренный, со специями.
Что будете пить?
Пиво, - решительно заявил Шустрый.
Брови официанта взлетели почти под потолок.
Я сам закажу. Хорошо? - прервал я Шустрого.
Тот пожал плечами:
Да ради Бога! Что мне жалко что ли?!
Официант повернулся ко мне. Перечислив ему, блюда, подаваемые первыми, добавил:
Основным блюдом пусть все таки будет мясо...
Мнение об нас у официанта резко упало, но я продолжил:
..а к мясу соус.
Официант застыл вопросительным знаком.
Орочий соус, пожалуй пойдет, - мирно сказал я, беря карту вин.
- Ну ты даешь, - прошептал мне напарник, - прям, как какой-нибудь барон или граф.
Я слегка наклонился к нему:
- Если бы ты в бараке с Графом не только в карты резался, но еще и общался, то уверяю тебя, вел себя точно также.
Я поднял бокал с вином и слегка пригубил его, приставленный к нам официант, зорко глянул из своего угла, но видя, что бокалы не пусты, остался на месте.
Появился бард, надушенный, напомаженный и красивый, как девушка. Немного пообщавшись с близлежащими столиками он достал свою гитару и начал петь. Голос оказался глубокий. Причем в очень неплохом диапазоне, тексты обычные, музыка тоже. Стандартная псевдоэльфийская фигня, растертая до нежно розовых соплей. Шустрый сидел, ВСЛУШИВАЯСЬ В ТЕКСТ!!! Лицо у него было с чуть влажным взглядом и расслабившееся.
- Как поет, тварь, -сказал он чуть дрогнувшим голосом, старательно скрывая свое "неправильное", как он наверняка посчитал, поведение.
Я дипломатично не обратил на это внимания, продолжая обед. Сзади нарисовался мэтр, пронзительно глянул на нас, на стол, на официанта - счел, что все в норме и проследовал дальше. Глотнул еще из бокала, сзади нарисовался официант, долил мне и Шустрому. Шустрый в расстройстве хватанул полный бокал, я чуть поморщился, официант с каменным лицом, снова долил ему и исчез. Я лениво дожевывал вкусное мясо, поданное при последней перемене блюд. Шевелиться не хотелось, опять нарисовался мэтр: