После возвращения с войны и реабилитации у Стива внезапно появилось множество предложений о работе. Коллега матери, хирург, пригласил его охранником в свою больницу. В реабилитационном центре ему предложили пройти квалификационные курсы и получить место менеджера в одном из нью-йоркских офисов. Еще несколько предложений поступили от старых или новых знакомых, стремящихся во что бы то ни стало помочь безработному ветерану.
Но Стив к тому времени точно знал, чем займется: останется в «Щите», станет куратором, как Сэм Уилсон. Жизнерадостный темнокожий парень ему понравился при первой же встрече: у Сэма при внешней безалаберности было большое сердце, в котором хватало места для всех подопечных. Так появилась симпатия сначала к человеку, а потом и к его занятию.
Недостаток психологического образования Стиву не помешал: многие кураторы его не имели вовсе или получали потом. Ни один обычный психолог не мог предложить добровольным пациентам «Щита» то, что предлагал он: понимание. Стив научился жить после Афганистана и мог научить тому же других.
Не всем, правда, его профессия пришлась по душе.
- Я куратор в центре реабилитации ветеранов, - честно ответил он девушке на вчерашней вечеринке и сразу увидел, как скучнеет ее лицо. И не стал задерживать, когда та исчезла среди гостей под стандартной отговоркой про встреченного знакомого. Не стал, даже зная, на какие вопросы придется отвечать на следующий день.
Сэм начал сразу, как он переступил порог их совместного кабинета:
- Слушай, друг, так нельзя. Я специально попросил привести эту девочку. А ты мало того, что бросил ее одну, так еще и смылся рано.
- Это она меня бросила, - возразил Стив. - Как только узнала, чем я занимаюсь.
- Куратор - очень благородно.
- Для тебя - может быть. Меня же считают скучным. Всем нужен парень с интересной работой. Кстати, все равно у нас ничего бы не вышло. Я не в восторге от пирсинга в языке.
Сэм возмущено всплеснул руками.
- Много ты понимаешь. Пирсинг в языке – классная вещь. Ты просто не дошел до той стадии, на которой он превращается в главное достоинство девушки.
Стив вскинул руки.
- Так, давай остановимся.
- Оставь его, Сэм, - сказал Рамлоу, входя в кабинет.
Брок Рамлоу работал куратором чуть меньше года, и давалось ему это сложнее. Стив вообще не понимал, что его вынудило остаться в “Щите”: у Брока были бы хорошие возможности на любой другой работе, но центр - это было не его. Да и внешне плечистый, с резкими чертами лица Рамлоу больше напоминал солдата действующей армии, но никак не психолога.
- Кто бы говорил, - переключился Сэм. – Ты мое приглашение проигнорировал.
- Я, как и Стив, не особо люблю пирсинг.
Рамлоу положил на стол Стиву папку.
- У тебя в группе новичок.
Стив посмотрел на часы, потом на наклейку с именем – Джеймс Барнс. Приоткрыл папку, чтобы посмотреть на фото.
- Собрание через десять минут. Поздновато ты принес.
- Не виноват, только что просили передать. Взял бы его к себе, но у меня переполнено. Трое решили снова вернуться на групповые сеансы.
Стив поблагодарил за документы, но Рамлоу не торопился уходить.
- Я собираюсь на ланч в 11. Зайти за тобой?
- Нет, буду обедать здесь. Тону в документации. В другой раз.
Сэм дождался, пока Рамлоу вышел, и только тогда заметил:
- Он на тебя запал.
- Не говори ерунды, - отозвался Стив, не поднимая глаз, чтобы скрыть неловкость. Он и сам подозревал, что симпатия Рамлоу выходит за рамки дружеской. Но ответить на нее не мог и не хотел.
- Ты бы намекнул ему, что все напрасно, - гнул свое Сэм. - И не затягивал.
- Мне пора, - перебил его Стив, поднимаясь. У него было пять-шесть минут в запасе, но он предпочел провести их в коридорах центра.
Только у самой аудитории Стив вспомнил, что толком не взглянул на дело Барнса.
***
Стив встал у кафедры и осмотрел зал. Первые два ряда заняли старожилы. Большинство ходили в центр несколько месяцев, некоторые - годы. Кто-то уходил и не возвращался, кто-то приходил снова.
Стив отыскал взглядом новичка. Джеймс Барнс выбрал стул в заднем ряду, у самой стены, куда не падал солнечный свет. Почти каждый из новоприбывших садился туда, отчасти из-за стеснения, отчасти по привычке: из этого угла отлично просматривался весь зал и вход.
Так что Стива насторожил не выбор места, а поза: Барнс сел, повернувшись к присутствующим правым боком. В этой позе было что-то неестественное.
Второй мыслью Стива было то, что Барнс хорош собой: интересное лицо с яркими пухлыми губами, внимательные большие глаза. Судя по прическе, он покинул ряды армии давно. С отросшими волосами новичок выглядел стильным. В жизни до войны парень наверняка был сердцеедом.
Барнс, в свою очередь, внимательно глядел на Стива. Не прятал глаза, рассматривал своего нового куратора в открытую. Но потом отвел взгляд, потеряв интерес.
А вот Стив то и дело поглядывал на него помимо воли. Барнс оказался из тех ярких людей, которых невольно замечаешь, даже если они не участвуют в разговоре.
Хотя инструкция предписывала представить новичка группе, Стив на практике убедился, что это может иметь и обратный эффект: под пристальным и сочувственным вниманием бывшие солдаты терялись. Некоторые замыкались в себе еще больше. Поэтому Стив коротко упомянул о том, что группа пополнилась, и представился.
Собрание шло своим ходом. Барнс не торопился принимать участие в беседе. И оживился, только когда заговорил Кевин, один из постоянных участников группы.
Кевин с войны вернулся инвалидом без обеих ног. Год ушел у него на посещения больниц и операции. Еще пять - на возвращение к нормальной жизни. Кевин стал первой личной победой Стива. Солдат не то чтобы смирился с физическим увечьем, но научился с ним жить. До войны он подрабатывал счетоводом в магазине отца, и после реабилитации вернулся туда.
Когда Кевин упомянул, что записался на курс бухгалтерии, Барнс усмехнулся. На мгновение его лицо исказилось, потеряв привлекательность и приобретя болезненное выражение. Никто, кроме Стива, стоявшего лицом к залу, этого не заметил. Да и выражение задержалось на лице Барнса не больше секунды.
Новичок вышел из аудитории одним из первых, когда отведенное время закончилось. Он походя обернулся, и Стив увидел пустой левый рукав, приколотый к одежде.
***
Стив нашел Джеймса Барнса у автомата с кофе. Машина как раз выплюнула сдачу в звякнувший металлический поддон. Барнс, уже взявший стаканчик с кофе, поискал глазами, куда его поставить, не нашел и попытался сгрести монеты кончиками пальцев.
Стив поспешил на помощь, но опоздал. Выпавший стаканчик подпрыгнул на полу, кофе растекся коричневой лужей. Барнс чертыхнулся и бессильно опустил руку.
Стив ненавязчиво оттеснил его в сторону.
- Все в порядке. Служащие уберут.
К ним уже спешил уборщик.
- Задал ему работы, - криво усмехнулся Барнс, посторонившись.
- Все в порядке, - повторил Стив. - Такое случается.
- Если инвалиды так часто проливают кофе, может, стоит поставить здесь стол?
- Вы правы. Подам эту идею руководству.
Они отошли, чтобы не мешать уборщику, орудовавшему тряпкой. Барнс сухо извинился перед ним.
- Не хотел доставлять проблем.
- Никаких проблем, - сказал Стив. - Не говорите так.
- Почему? Это негативная установка, которая мешает моему выздоровлению?
Барнс наконец забрал сдачу, но двигался быстро и неловко, поэтому монеты рассыпались по полу. Стив мягко остановил Барнса и наклонился за ними сам.
- Про какие установки вы говорите?
- Разве вы не будете рассказывать, что пессимизм вредит выздоровлению, а для взращивания оптимизма нужно регулярно повторять аффирмации?