- Слишком поздно? Что ты имеешь в виду?
- Если дерево - это приют, как ты сказал, оно конечно же тебя защитит.
- То есть я сбегу и спрячусь под деревом? - в голосе его звенела истерика, и остановить ее он не мог.
- Думаю, в этом также уже не будет необходимости.
Миклош закрыл глаза, и лишь когда достаточно успокоился, открыл их и уставился на собственные ноги.
- Должен быть иной путь.
- Он есть.
- А? - Принц поднял на него взгляд. - Какой?
- Ты готов убить Ласло?
- Он мой брат!
- Да.
- Нет!
- Тогда другого пути нет.
Миклош резко поднялся. Голова его кружилась, кровь стучала в висках, его словно лихорадило.
- Что ж. ладно. Идем драться с Богиней. Почему нет? Пошли. Прямо сейчас.
Бёльк лишь кивнул. Дверь в его стойло словно сама собой распахнулась, и он вышел.
Миклош посмотрел на него и сглотнул. Конь посмотрел на него.
- Итак? - сказал Бёльк.
- Ладно, - ответил Миклош, чувствуя, как дрожит его голос. - Как нам это сделать?
- Мы должны привести ее к нам.
- Как?
- Я не уверен, хозяин. У тебя есть мысли?
Миклош подошел к двери, что вела во двор. Обвел его взглядом.
- Может быть. Но что будет после того, как мы ее призовем?
- Ты ее уничтожишь.
- Как?
- Я буду твоим оружием.
- Я не понимаю.
- Поймешь.
С полчаса они обсуждали, как призвать Богиню, а затем вышли под лучи осеннего солнца. Тени во дворе почти не было, для такого времени года - даже жарковато. Ветерок, однако, приятно остужал лицо Миклоша. Плащ свой он бросил в конюшне и ослабил завязки рубахи, так что ветер обдувал и его грудь, охлаждая его.
В середине двора он повернулся лицом к ветру, что дул с запада, и прикрыл глаза. Бёльк терпеливо ждал.
- Скажи, - проговорил принц, - почему ты так загадочно описывал, что именно мы будем делать после того, как появится Богиня?
- Загадочно, хозяин? Возможно, это ты просто не можешь меня понять.
- Именно загадочно. Разницу я уже чувствую. Почему?
Конь фыркнул.
- Идем. У нас есть дело.
Миклош прикусил губу. Во время разговора о призыве Бёльк всячески уклонялся от ответа. Наверняка тому была причина. Он мысленно вздохнул. Собственно, тут вопроса-то никакого и нет. Если не доверять Бёльку, смысла во всем этом нет вообще.
- Хорошо, - сказал он.
Двор был практически пуст. Несколько стражников на стенах скучающе поглядывали на них. Они подошли к статуе Богини Демонов, которая смотрела на Дворец. Миклош смотрел на изваяние. Двенадцать футов росту, да плюс три фута пьедестал. Богиня стояла, простирая перед собой руки - что-то в этих ее руках казалось странным, но что именно, Миклош не мог рассмотреть. Странно, как это он раньше не замечал. А улыбка! Добрая она или зловещая? Она, казалось, меняется в зависимости от угла обзора, или освещения, или даже настроения того, кто смотрит. Возможно, потому она и зовется Богиней Демонов. Странное имя для божества-покровителя. А еще более странно, что он никогда не задавал этого вопроса. В Стране эльфов богов считали… впрочем, теперь неважно.
Он повернулся к Бёльку.
- А правда, что сам Фенарр принес ее с собой из Страны эльфов?
- Может быть, хозяин. Я не помню.
Миклош кивнул. Коснулся основания статуи. И она, и пьедестал имели прекрасный вид как для камня, который стоит тут несколько сот лет. Пьедестал был гранитным, с намеренно первозданно грубой поверхностью; статую высекли из мрамора, который оставался таким же гладким. Миклош коснулся ноги изваяния; камень был прохладным, но казался почти живым.
Да, возможно, это и в самом деле сработает. Он скользнул рукой по ноге чуть повыше и мысленно улыбнулся. Это осквернение или некое болезненное извращение?
Он сделал несколько шагов назад и вновь оценил всю статую. О да, здесь есть красота. И, что куда важнее, могущество. Скользнул взглядом по двору. На них по-прежнему никто не обращал внимания.
- Начали, - проговорил он.
Бёльк встал на дыбы и ударил копытами. Раздалось на удивление громкое "бум", когда копыта его ударили в правую ногу изваяния, над самым коленом.
- У человека коленки всегда слабое место, - заметил он. - Почему бы и не у статуи? Или у Богини?
Еще удар. Миклош наблюдал. Кажется, там появился легчайший намек на трещину? В цельном мраморе? Впрочем, это ведь конь-талтош.
Бёльк ударил еще раз. Да, мрамор треснул как раз у колена.
Кто-то заорал:
- Эй!