Поднявшись на десятый этаж, я направился в уже открытые двери квартиры Вити. Большого света он не включал – только светильники. Так что вся квартира находилась в таинственном полумраке. Сняв промокшую куртку, я повесил её на крючки, а сапоги спихнул в угол коврика перед дверью. Сумку я решил оставить здесь, лишь убрав её с прохода. Квартира Виктора лишилась прежней обжитой атмосферы: теперь здесь стоял мрак, было накурено, а по всему дому трудно было найти хоть одну праздно лежащую вещь. Даже сервиз в гостиной Вити выглядел каким-то чужим. В доме ни звука, только тикали часы на стене и скрипели полы под ногами. Виктор уже собрал свои вещи: сумка и чемодан стояли у самой двери в гостиную и ожидали своего часа. Сам хозяин квартиры сидел на подоконнике и курил в приоткрытое окно, хотя это не спасало от запаха. Он предложил мне сесть и, не отрываясь от своего дела, стал расспрашивать меня о случившемся. Я не без удовольствия уселся на большой диван, который занимал всю левую часть комнаты. По правую руку от меня была дверь в прихожую, дальше стояло два кресла с журнальным столиком посередине. Напротив меня было большое окно, на котором восседал хозяин, а слева стоял старинный, но хорошо сохранившийся стеллаж со стеклянными дверцами и посудой внутри. Над всем эти висела старая люстра, а на полу простирался ковер. Над столиком горело бра, и жёлтый свет наполнял комнату. Там, где я оказался тоже был светильник, но его не включили, так что я сидел в приятной полутьме, а на моего собеседника свет падал только на одну часть тела. Рассказав ему всё что произошло со мной за ближайшие часы, я с облегчением развалился на приятной обивке дивана. Несколько секунд Виктор молча курил, выпуская дым в окно, а затем сказал:
-
«Во втором часу я вызову такси к аэродрому. Пока есть возможность перекусить и немного вздремнуть, но я спать, думаю, не буду. Я тут решил сдать квартиру, так что не удивляйся, что везде так чисто. Завтра родители утром приведут постояльцев. Хоть какие-то деньги будут приходить в Брно. Но не бери в голову – это случится только тогда, когда мы уже улетим. А с родителями... Ты, конечно грубо поступил, но рано или поздно такое должно было произойти. По крайне мере, через некоторое время они успокоятся, и ты всё уладишь. Подожди ещё. Может тебе не удастся поступить, и ты вернешься домой?»
-
«Нет – я настроен на поступление!», – громко возразил я с дивана.
-
«Это хорошо, да и шансы у тебя большие... Ну не в этом суть. Смотри: когда мы приедем, то естественно, снимем гостиницу, но потом нам могут дать комнаты в общежитие. Тогда твоих денег хватит на первый семестр, пожалуй, но никто не запрещает тебе немножко подрабатывать как в России. Да, поверь, когда мы окажемся в Чехии – всё видно будет и там разберемся. Самое главное – это поступить, с остальным помогут. А с родителями – не переживай, банальные истерики нормальны. Будь уверен, когда поступишь, они ещё тебя поздравят.»
После этого мы ещё раз обсудили весь план поездки по этапам. Проверили собранные вещи и документы. Потом я вернулся на свой диван и удобно устроился на мягких ручках. Тут я ощутил, что уж больно темновато мне. Почему-то эта темень вызывала во мне тоску.
-
«А можно я свет включу?», – спросил я Виктора не вставая. Он, сидя в кресле, поднял взгляд от телефона и, секунду подумав, кивнул.
Когда я включил свет, то комната преобразилась. Стали более отчетливыми виднеться узоры на кофейных обоях, и в целом уюта добавилось. Теперь можно было немножко пострадать, как говорится «фигнёй». Я лазил в ленте телефона, переписывался с приятелями и смотрел немножко «ютубчик». Ничего важного. Виктор же с кем-то говорил по телефону. Я не вслушивался в его речь, тем более, что у меня были надеты наушники. Через некоторое время я заметил, что Витя ушёл на кухню. Тут и мне вспомнилось о еде, ведь надобно хоть как-то перекусить перед перелётом. Бог весть когда мы сможем там нормально поесть. Я уже было собрался встать и пойти на кухню, но тут услышал звонок домофона. Это было неожиданно, и я немного напрягся. Как-то вспомнились угрозы отца, и проснулась старая паранойя.