Во-первых, дети-волшебники не так уж часто попадают на видео. У Ордена есть отдельная служба, которая старается заснять и проанализировать как можно больше битв детей-волшебников с чудовищами. Есть такие и у других государств. Но этими архивами с широкой публикой они редко делятся. А «гражданской» съемочной группой подстеречь специально почти невозможно. В смысле, чтобы и материал заснять, и не стать обедом. Если, конечно, не договорится с кем-то из волшебных детишек. Вот только вопрос: чем закончится подобная авантюра?
В школе рассказывали историю, как один ребенок-волшебник умудрился договориться с журналистами, чтобы те дежурили на низком старте. И исчез. Дело получило огласку, и следователи расценили произошедшее как убийство несовершеннолетнего группой лиц. Эксперты посчитали, что Проклятье покарало ребенка за стремление покрасоваться за счет риска чужими жизнями. Древняя пакость такого своим носителям не прощает. Угадайте, что стало с журналистами? С учетом, что в Ордене разрешена и практикуется смертная казнь.
Во-вторых, снимать битву зрелищно трудно, а в воздухе — опасно. До появления дронов это вообще было невозможно. А Твари всегда именно летающие — в Междумирье твердой земли, как считается, вовсе нет.
С роликом, который я прокомментировал, получилось удачно. Группа молодых ребят решила снять творческий сюжет, чтобы заявить о себе. Или, может, фильм-малометражку, не помню. Факт, что у них были необходимые навыки, чтобы «сделать красиво», и — главное! — они смогли как-то достать военный дрон-разведчик Ордена! Машинку с хорошими стабилизаторами, отличной камерой, которая дает ровную недрожащую картинку при любых воздушных кульбитах. Еще и до кучи оснащённую прекрасными микрофонами, которые позволили записать разговоры «Девочек-лошадок», несмотря на шум ветра. Ну и другие хорошие камеры тоже имелись. И все это оборудование оказалось на пути следования Твари в нужный момент.
Второй пункт везения состоял в том, что Крылатый Червяк не настолько проголодался, чтобы саггриться на саму съемочную группу — а в ней было человек пять. Для хищников Междумирья, которые реагируют на количество живых существ, это уже вполне в зоне риска. Во всяком случае, учебные ролики рекомендуют в случае, если вы оказались в зоне видимости Твари, разбегаться по одному.
Плюс у молодежи хватило хладнокровия — или отбитости! — чтобы продолжать съемку, невзирая на угрозу быть съеденными гигантской пиявкой. А потом еще быстро и качественно все смонтировать, наложив со вкусом подобранную музыку.
Что ж, их ставка оправдалась: ролик принес юным дарованиям миллионные просмотры и огромную известность. Вроде бы они уже с какими-то медийными агентствами контракты заключили.
Меня же с общественной реакции попросту корежило. Ну епрст, ведь бездарно слитый бой — а им восхищаются! Понимаю, что речь идет об общественном табу: критиковать детей-волшебников здесь не принято. Официально — потому что они ведь Жертвуют Собой на Общее Благо. А по правде — из-за того, о чем я папашке сказал. В Ордене законы детей реально защищают.
Но тут-то ситуация другая! Критика боевой тактики — это не констатация причинения прямого или косвенного вреда обычным людям! А у меня такое ощущение, что их ошибки не просто замалчиваются — их реально не замечают! Причем не замечают достаточно умные люди, пусть и не военные (у меня тоже боевого опыта, кроме как в компьютерных играх, нет). Ведь этот «танцевальный ансамбль» так налажал, что и слепой дебил поймет. Да, они мелкие — так тем более нужно их обучать, помочь им начать сражаться эффективнее!
— Да как ты вообще смел их критиковать⁈ — эхом отозвался отец моим мыслям.
— Если я вижу лажу, я говорю, — холодно сказал я. — Напомню, что они одного червяка вообще упустили — его наша ПВО сняла.
— Да ты!.. Да это предназначение Ордена — помогать детям-волшебника! Мы! Им! Должны! Помогать! А не насмехаться над ними! Ты вообще — моральный урод! Такой отбитый, испорченный бандит, как ты, вообще ребенка-волшебника не поймет! Ими становятся только чистые души!
Ага, да, «чистые сердцем и сильные волей», это общеизвестная формула. Про высокий интеллект, как я уже говорил, в ней ничего нет. Но отцу я этого не сказал. Просто ждал, стараясь не дать пружине внутри себя развернуться.
— Короче, я решил, — отец сделал вид, что успокоился: точнее, просто устал орать и перевел дух. — Ты испорченный вкрай, мешаешь, ничего по дому не помогаешь, не учишься, я ничего с этим сделать не могу! — полное вранье: я и готовлю, и посуду мою. А вот в кабинете отца убирать отказался, да. Пусть сам свои банки из-под пива выносит. — Отправляешься в школу-интернат, с сегодняшнего дня! Будешь там с детьми преступников и психическими тусоваться, раз слов не понимаешь! Собирайся!