За последним порогом. Ветры Запада
Глава 1
Иллюстрации: http://samlib.ru/img/s/stoew_a/zaposlednimporogom18pix/index.shtml
Вики по миру книги: https://kenner.fandom.com/ru
Мы провожали поезд глазами, но вскоре причудливо ветвящиеся пути увели его куда-то вправо, и с прощальным гудком паровоза последний вагон поезда «Новгород — Итиль» скрылся за грязными пакгаузами Владимирского вокзала.
— Ну, хоть не стала шокировать публику и взяла первый класс, — хихикнула Ленка. — А могла бы тряхнуть стариной и поехать в паровозной бригаде.
Мама с интересом посмотрела на неё, вопросительно приподняв бровь.
— Ты даже не представляешь, мама, до чего Гана отвязная, — охотно пояснила Ленка. — С ней путешествовать ужасно интересно. С ней даже Алина становится весёлой.
— Дури она с ней набирается, а не весёлой становится, — проворчал я. — Жалко, конечно, что Гана уехала, как-то сразу пусто стало. Ты сейчас в клинику, мама?
— В клинику, — кивнула она. — Сегодня придётся задержаться, к ужину не ждите. Ну всё, дети, я поехала.
— А мы куда, Кени? — спросила Ленка, глядя ей вслед.
— Поехали домой, — после недолгого размышления решил я. — Что-то нет настроения в контору ехать. Да и подумать много о чём стоит, а там подумать не дадут.
Мы двинулись к выходу с перрона, обходя скопления пассажиров и уворачиваясь от тележек носильщиков. На соседнем пути только что началась посадка на поезд до Владимира, и на перроне царило оживление.
Уже в машине, когда мы выруливали с привокзальной площади, Ленка сочувственно спросила:
— Много проблем появится без Драганы?
— Изрядно, — недовольно поморщился я. — Она много где нас прикрывала. Но главная проблема — что сейчас будет с алхимией?
— Она ничего не сказала?
— Цитирую: «Разберёшься там сам, дирижабль я тебе оставила, капитан всё знает — где, как, в общем, всё, что нужно».
— Ну, раз она так сказала, значит, разберёшься, — с уверенностью отозвалась Ленка. — Любишь ты, Кени, из-за ерунды в пессимизм удариться.
Мне бы твою уверенность. Хотя, наверное, разберусь как-нибудь, деваться же некуда.
Вечер у нас оказался тихим и семейным; в последнее время я уже начал забывать, что на свете существует такая вещь, как тихие семейные вечера. Настроение у меня было грустным — к моему удивлению, на меня очень сильно подействовало прощание с Драганой. Как-то незаметно я уже успел привыкнуть, что к ней всегда можно обратиться за помощью или советом.
— Слушай, Лен, — вдруг вспомнил я почти небрежную лёгкость, с которой Ленка обращалась с пространством, — давно хотел с тобой поговорить, но всё забывал: ты, похоже, довольно много занималась этими пространственными штучками?
— Ну, так, — настороженно отозвалась она.
— Не напрягайся, я не собираюсь тебя ругать. Наоборот, очень нужная способность, как оказалось.
— Вообще-то, ты правильно меня ругал, — призналась она. — Я-то поначалу думала, что самое полезное — это разрывы метрики. Такой разрыв, конечно, разрежет что угодно, но ты был прав, что это использовать нельзя. Слишком опасно.
Я вопросительно смотрел на неё, ожидая продолжения.
— Понимаешь, — она задумалась, пытаясь выразить свою мысль, — по идее, там всё просто: ты направляешь волевое усилие в определённую точку, и в окрестности этой точки происходит разрыв метрики. Но у меня слишком часто происходило что-то непонятное. Я пару раз чуть себя не убила, прежде чем поняла, в чём дело.
— И в чём же дело? — я всерьёз заинтересовался.
— Всё там просто на самом деле. Пространство — это ведь поле, и оказалось, что напряжённость этого поля в разных точках немного колеблется. Оно, пространство, всегда неоднородное. Совсем чуть-чуть, глазом эти неоднородности не заметить. Но когда метрика разрывается, разрыв идёт по точкам наименьшей напряжённости, то есть он может пойти вообще как угодно. И чем меньше напряжённость поля в этих точках, тем дальше идёт разрыв. То есть невозможно предвидеть, в каком направлении и как далеко пойдёт разрыв метрики. Он запросто может пройти через тебя самого или через кого-то рядом с тобой.
Я не стал говорить ей: «А ведь я тебя предупреждал». Давно убедился, что такие напоминания дают обратный эффект — человек тут же инстинктивно начинает защищаться, и в конце концов убеждает себя, что всё делал правильно.
— Возможно, дело просто в недостаточном опыте, — заметил я вместо этого. — Вполне допускаю, что после некоторой тренировки получится оценивать неравномерности и правильно дозировать волевое усилие.