– Летом… надо будет… слазить на крышу… и переложить… шифер… – пыхтел он, – Видите подтеки… на стенах?!… И в чулане… я был!.. там тоже вода…
Я и Таня кивали. О таких вещах мы не задумывались. Но Болдырев, как и многие старики, полюбил возиться на даче.
Мы хорошо ладили втроем. Всю зиму радостно ковыляли по даче, прихрамывая: мы с Таней на одну ногу, Болдырев – на другую.
– Банда хромых, – любил шутить я, – и все – в жутких обносках.
Конечно, у нас были и трения. Болдырев по-дурацки расставлял чашки и другую посуду на кухне, прежде чем помыть их. Занимал весь стол и плиту. Пройти мимо было опасно – так и сшибешь что-нибудь.
Его, в свою очередь, раздражало, что мы курим в доме. Прямо он этого не говорил, но начинал сильно сопеть и покряхтывать, стоило зажечь сигарету. Особенно нам доставалось по ночам, когда мы курили в своей жарко натопленной комнате. Тут он давал себе волю, буквально отрывался – из его комнаты снизу слышались громкие вздохи, кашель, он бесконечно ворочался и стонал.
Еще я заметил, что о серьезных вещах Таня чаще разговаривает с Болдыревым, чем со мной. Мы с ней, по большей части, просто болтали. Меня это задевало. Тут была не только ревность, но и самолюбие. Он, конечно, умудренный опытом старик, кандидат исторических наук, изобрел машину времени… Но, если разобраться… Фигни-то он понаделал хоть отбавляй. Мою старую жизнь поломал, например.
С другой стороны, я был рад, что они подружились. Каждый из нас прежде был очень одинок. Оторван от других людей, замкнут, разочарован. А здесь – мы нашли друг друга. Получался этакий треугольник – довольно корявый, но все же… Для нас это был едва ли не идеальный вариант. Меньше чем семья, больше чем собрание анонимных алкоголиков. Самое то, чтобы снова почувствовать вкус к жизни.
Болдырев никогда не предлагал мне вернуться в будущее. Понял, что я хочу остаться здесь. Ну, а я понял, что он там побывал после визита к Лере.
– Решил проверить… работает ли… – сказал он. – Поехал на Таганскую… сел напротив Икара… В 0:21 меня… закинуло обратно.
– Ну, и каково там?
– Тут надо… понимать… Что будущее… может быть… разным…
Я не врубился. Он попытался объяснить:
– Вы попали… сюда в сентябре, а там… был…
– Ноябрь, – подсказал я.
– Да, ноябрь… Сейчас здесь уже март… Семь месяцев вы здесь… Значит, и там… семь месяцев… прошло… Если вас отправить… туда… прямо сейчас… будет… – он посчитал на пальцах, – будет май…
– Угу.
– А для меня…
Он замолчал. Что-то высчитывал:
– Это будет январь…
– В смысле?!
– Я вернулся… сюда… из апреля… а здесь был конец июня… почти тот же день… когда мы сделали снимок…
– Тот, из которого вы потом сделали тантамареску?
– Да… Но я уже был… здесь до этого… Первый раз… я… появился здесь… тоже… в конце июня…
– Так, значит, вы могли видеть себя – того себя, который здесь был в первый раз?!
Это открытие взбудоражило меня. Казалось невероятным. Один и тот же человек из будущего в прошлом. Два доппельгангера… Охотятся за третьим, который моложе… А ведь есть еще я…
Ну, и набилось же нас здесь – пришельцев из будущего! Как пассажиров в советском автобусе в утренний час пик.
– Конечно… – сказал Болдырев, – я видел себя… старого себя…
– Ну, и как?! Как?!!!
Болдырев пожал плечами:
– Как будто… посмотрел… на свою фотографию… которую сделал… год назад… на документы… И понял, что ты… еще постарел…
Спустя несколько дней, я вспомнил, что на вопрос о будущем он мне так и не ответил.
А потом мы с Таней поехали к ее троюродной тетке. На юбилей. Я ведь считался дальним родственником теткиного мужа – первого из трех и, к тому же, покойного – вот Таня и потащила меня с собой.
Вообще, мне эта затея не нравилась. На даче я почти забыл, что притворяюсь и выдаю себя за другого. Это было неважно для нас. В конце концов, у человека есть только его тело и, хорошо еще, если пара собственных мыслей годам к пятидесяти.
Теперь мне надо было снова включаться в игру. Держать ухо востро. Нести всякую ахинею, если спросят. Это разрушало нашу зимнюю сказку – причем, на стадии жили-долго-и-счастливо сразу. А хуже всего, что Таня при этом присутствовала. Я решил, что надо будет ей рассказать правду как можно скорее. Какую-нибудь упрощенную версию…
Но я зря волновался. Обо мне и первом муже говорили очень мало. Двое других мужей тетки – оба тоже бывшие, но вполне живые – присутствовали на юбилее и едва не подрались. Я скучал. И, конечно, объелся. Еле ноги передвигались. В туалет нормально не сходишь… Водки и шампанского было много. Мы с Таней хорошо выпили. Напоследок тетя дала ей денюжку, и пока мы шли к метро, я Таню подкалывал: мол, понятно теперь, на что живешь!…