- Так это мы получили порцию удачи! А я надеялась на завтрак…
- Удача важнее.
- А может нам двойную порцию выдадут? Нам ведь обеим удача нужна. Только не надо мне опять объяснять, что желудок у нас один. Я свой желудок отлично знаю, и ему нужна ещё одна порция, можно просто каши.
- По правилам, человек может только раз в жизни этот взвар отведать и только тогда, когда нужда и вправду придёт.
- Значит голодная я здесь одна, - вздохнула Алька, - а может попробуем ещё один заход сделать? Только в этот раз рулить буду сама. Если прогонят я и без перевода пойму.
- Твоей наглости можно только удивляться, - Мелина неодобрительно вздохнула, но в сторону отошла.
Алька пристроилась в конец малочисленной очереди за унылым, плохо пахнущим стариком. Впереди стоящие на неё внимания не обратили, а за ней уже никого и не было.
Очередь продвигалась достаточно медленно чтобы у Альки появились сомнения в правомерности своего поступка. Традиции вещь упрямая. С традициями надо поделикатней. Вот выкинут её из Храма и куда она, опозоренная, денется. Мелина упорно молчала, видимо решив предоставить Альке возможность самой выпутываться. Алька уже была готова уступить доводам рассудка, но подошла её очередь и в руках девушки оказалась вторая миска горячего варева. Она так удивилась, что даже спасибо сказала.
Взгляд старшего служителя, словно острый крюк, впился ей в переносицу. Сердце перепуганной иномирянки билось у основания шеи, а руки прижимали горячую миску к опустевшей груди. Эту миску Алька не отпустила бы даже если бы служители втроём кинулись её отбирать. Но никто на Альку не набросился и она, ёжась под колючим взглядом, отошла от котла и торопливо, обжигаясь и захлёбываясь, влила в себя вторую порцию удачи.
Вот теперь можете меня гнать прочь. Можете даже гнать с позором, - подумала Алька, демонстративно утирая губы грязным рукавом.
Где-то в глубине сознания притаилась Мелина, разделяющая с Алькой напряжённое ожидание.
Служитель отвёл взгляд, и обе вздохнули с облегчением.
- Можем уходить, - сообщила Алька и попыталась, по старой привычке, взлохматить свою рыжую шевелюру. Попытка не удалась — голова, по самые брови, была обмотана тюрбаном, на ощупь очень похожим на органзу. Вопрос прокатился по сознанию требовательным набатом.
- Ну да, это твоя юбка. А чем ещё я могла голову прикрыть, - возмутилась, уверенная в своей правоте Мелина.
- У тебя не нашлось ещё одной серой тряпки? - негодовала Алька. Зловредная ведьма, походя, задела святая святых — эстетическую составляющую девичьей натуры, - Как можно намотать на голову розовое если всё в грязно-серых тонах.
- Она уже давно не розовая.
- Что значит давно не розовая! Я её вчера вообще в первый раз одела.
- Потом в грязи повалялась, - напомнила Мелина.
- Какой бы грязной она не была, она всё равно чище этой гадости в которую ты меня увернула.
- Я тоже так подумала, - призналась ведьма, - ну не смогла я нам на голову куски савана намотать…
- Радуйся, что я в зеркало себя не вижу, - начала успокаиваться Алька.
- Я тоже.
- Радуешься?
- Не вижу…
- Господи, за что мне это! - воскликнула Алька и утешилась мыслью, что знакомых ей здесь не встретить.
Они были уже у самой двери когда Аля почувствовала чужую руку на своём плече.
Очень хотелось вырваться и кинуться прочь, но Мелина удержала.
- Он говорит, что знает, что нас двое.
- Это хорошо или плохо? - вопрос прозвучал совсем по детски, но Альке было не до высокого слога.
- Не знаю, - ответ был ещё короче.
Рука просто лежала, но ощущение было словно сухая птичья лапа впивается. Что-то сказала Мелина, что-то прозвучало в ответ. Ощущения не изменились, но проснулось любопытство и затих страх.
Алька всматривалась в лицо своего собеседника, пытаясь угадать его мысли. У неё это не очень получалось, но спокойствие ведьмы обнадёживало и Алька решила, что блеск колючих глаз на высохшем морщинистом лице даже доброжелателен, а рука не удерживает, а просто успокаивает. Да и интонации голоса звучали увещевательно.