- Ну раз решение принято, то может мы пойдём уже? - Напомнила о себе Мелина и потащила Альку к выходу.
- А с газетой что решили? - Катания встала на дороге, уперев руки в боки, - Будет у нас газета или не будет?
- Будет конечно, - успокоила её Алька, - Этим уже занимаются.
- Кто? - напряглась ведьма, - ты же меня собиралась сделать редактором.
- Я от своих слов не отказываюсь. Будешь ты редактором, будешь. Просто есть куча вопросов которые надо решить до выпуска газеты.
- Это какие такие вопросы? - подозрительно прищурилась девушка.
- Технические, - Альку забавляло ревностное отношение молодой ведьмы к должностям и званиям, - типография нужна, бумага… Не тебе же всем этим заниматься.
- Ну да, не мне, - посветлела лицом ведьма и уже миролюбиво поинтересовалась, - а кому?
- Эту заботу взял на себя лично Король. - Алька окинула взглядом вытянувшиеся лица и весело рассмеялась, - Не думаю, что он будет добывать нам бумагу, но лично назначит исполнителя.
- Тогда я займусь содержанием?
Ответа на свой вопрос новоиспечённый редактор дожидаться не стала. Прошуршала нарядными юбками в грязных разводах и скрылась за щёлкнувшими замком дверными створками.
- Она вам насочиняет… - проводила её насмешливой улыбкой пра-пра-бабка, но Альке показалось, что в бесцветных глазах мелькнула гордость.
Глава 80 Трудовые ночи
Алька в очередной раз оторвала глаза от книжного завала на своём столе и, щурясь от закатной яркости за окном, уставилась на установленную перед ним картину.
Всё было прежним, и только внутреннее утомление подсказывало ей, что времени прошло достаточно много и Мелине уже следовало бы вернуться.
Возвращаться ведьма не спешила. Её визиты к пациенту становились всё длиннее и времени на сон оставалось всё меньше. Алька, просиживая ночи над собранной литературой, молчала, но усталость, собираясь в мешки под глазами, говорила громче всяких слов. Мелина (и как только язык поворачивался) журила её за невнимание к их внешности и прикладывала к Алькиным глазам примочки с цветочным запахом.
Запах Альке не нравился, но она малодушно терпела, использую время на короткие и глубокие пересыпы так необходимы её переутомлённым мозгам.
Альке многое приходилось терпеть в последнее время: наглость почётного караула, капризы клиенток, жалобы персонала и претензии Короны.
Всё это требовало Алькиного внимания и раздражало до зубного скрежета.
Хорошо ещё, что Сианыны хрупкие плечи выдерживали двойную нагрузку. Вернее даже тройную. Потому, что Катания совсем забросив свои обязанности, целыми днями таскалась за Алькой, зачитывая свои опусы и требуя от неё рецензий.
Опусы изобиловали знаками препинаний и обилием стилистических ошибок, но высказываться негативно Алька не решалась, памятуя о взрывном характере начинающего редактора. И потом, если разобраться, журналистики, как жанра, здесь не существовало, а следовательно не существовало и стиля.
Альке только и оставалось, что грустно вздыхать, выслушивая перлы Катании о том, что „возмущённая толпа закидывала слуг порока отходами продуктов питания.“
Оказавшаяся поблизости Сиана, поражённая услышанным, невинно поинтересовалась:
- Они что, дерьмо с собой принесли?
На что Катания, без смущения пояснила:
- Зеленщики своим поделились…
Альке хотелось смеяться, но смеялась не она, а инспектор Тонис, приставленный к редакции королевским приказом. Он выполнял сразу несколько функций: занимался организационными вопросами, наймом персонала и сохранением хрупкого мира между университетскими мужами и самозванным архивариусом.
Госпожа Ланэла была агрессивна и требовательна, а профессора насмешливы и раздражительны. Только прямой приказ Короля и ловкая навигация молодого инспектора сдерживали конфликт и способствовали сотрудничеству, больше похожему на соревнование по перетягиванию каната.
Алька занималась Золотой Ферерой.
Она думала о ней, анализировала её, читала о ней и, можно сказать, дышала ею (причём, в прямом смысле
того слова).
Был момент, когда Алька, измученная чёрной депрессией, неизменно присутствующей на сеансах непосредственного контакта, попросила помощи у Мелины которая побочных эффектов не испытывала. Ведьма охотно согласилась, но после получусового разглядывания фигурки танцовщицы сообщила, что у Фэреры слишком большой рот и что её поза вызывающе эротична.