- У тебя дома кто-то есть? - спросил милиционер.
- Нет, родители придут в девять часов вечера, - ответил Богдан.
- Мы должны завести тебя в квартиру и позвонить твоим родителям, ты ведь понимаешь?
- Да, - коротко ответил Богдан.
Он провёл их в свою квартиру и дал номер рабочего телефона мамы.
- Твоя мама сказала, что уже едет домой, а нам пора идти.
- Не переживай, парень, - добро сказал один из милиционеров. Они попрощались с Богданом и ушли. Он остался совсем один.
Голова гудела, и мысли совсем перемешались в голове. Нормальным бы действием было бы плакать, но ни одна слезинка не прокатилась по его щеке. Он как немой уставился в неработающий телевизор. Перед глазами, словно кино всплывала Даша, её неживые глаза и улыбка, которая осталась на её губах.
Его отвлёк звук открывающейся двери.
- Сынок? - громко спросила женщина, войдя в квартиру.
- Мам, я здесь, - ответил Богдан, но женщина его не услышала. Она прошла гостиную, где сидел Богдан и ушла в его комнату.
- Мам, да здесь я! - в ярости сказал Богдан и ступил за ней.
Когда он вошел в свою комнату, он увидел себя, висящего в петле. Испуганная мать упала на колени и стала плакать. Богдан никогда ещё не видел её такой. Ему хотелось подойти и обнять её, сказать, что он здесь и с ним всё в порядке, но он не мог. Она не могла ни чувствовать его, ни слышать. Он был словно приведение, наблюдающее за всем происходящим со стороны.
Он помнит тот вечер. Когда ему сообщили о смерти Даши, руки сами потянулись к верёвке, которая находилась в чулане. Отец держал эту верёвку, чтобы привязывать свою лодку к мачте, когда ходил на рыбалку. Один раз она даже спасла его жизнь. Лодка по какой-то причине начала протекать, и он смог за верёвку подтянуть себя к берегу. Вот так вот: одному спасла жизнь, у другого забрала. Богдан тогда совсем не думал о последствиях, о горюющей маме и об отце, он думал лишь о том, как ему дальше жить без Даши. Иногда одна глупость меняет всё. Теперь Богдан всё видел со стороны и понимал, какой ущерб он принёс своей семье.
В таком положении мама Богдана провела ещё целый час, пока не пришел отец. Она только плакала и спрашивала уже мёртвого Богдана, зачем он это сделал. Ему хотелось ответить, но опять-таки он не мог. Когда пришел отец, мама слегка успокоилась. Отец, кстати, совсем не плакал. Вместо слёз в его глазах можно было увидеть лишь ужас и непонимание. Он обнял женщину и прижал очень крепко к себе, давая прильнуть её голове к его груди.
- Успокойся, дорогая, успокойся, - повторял мужчина.
Через какое-то время, когда разум стал преодолевать эмоции, женщина позвонила в больницу, а мужчина снимал своего сына с петли. Богдан видел его лицо, когда он это делал. Тогда он впервые заплакал. Видимо, при жене не хотел этого делать. Если и он начнёт плакать, начнется истерика и хаос. Он вытер рукавом свои скупые слёзы и аккуратно положил мёртвое тело на диван, на прощанье что-то прошептав сыну на ухо.
За этим было ужасно наблюдать. Даже не ужасно, а жутко, ведь он до этого не понимал, что он сотворил со своей семьёй.
Дальше всё происходило очень быстро. Приехали врачи и милиционеры. Труп забрали, оставив родителей одних со своими мыслями. Богдан не хотел этого видеть и пытался выйти через входную дверь, которая находилась в прихожей, но как только он выходил, он оказывался опять в своей квартире.
Проходили дни, недели. Он видел свои похороны, он видел столько слёз своих родителей, что хватило бы на фонтан разбитых сердец. Он видел, как отец стал часто выпивать, как мать каждый день устраивала истерики. Он так хотел всё вернуть и не сделать тогда этого губительного шага. Как бы он хотел всё вернуть.
- Богдан, ты действительно сдаёшься? - неожиданно сказала его мать, сидящая на кухне с чашкой кофе в руках.
- Что? Ты что-то сказала? - спросил ошеломлённый Богдан, не веря своим ушам, - Ты видишь меня?
- Я вижу тебя. И мне кажется, что ты сдаёшься. Ты полон уныния и никак не выходишь с этой огромной ямы.
- А как мне не быть унылым? Я сделал самую ужасную и глупую ошибку, которую может совершить человек, и заставил страдать вас!
Мать, сидящая на кухне, грустно улыбнулась, и сделала большой глоток крепкого чёрного кофе. Она молчала, долго молчала, а потом подошла к Богдану, который стоял в коридоре, и открыла входную дверь. Она поцеловала его в лоб и сказала, чтобы тот уходил. Богдан настолько отчаялся, что решил действительно выйти за дверь. Он просто уже не мог терпеть всё то, что происходило вокруг него.
Через секунду он опять оказался в Аду. Таким опустошенным он ещё себя никогда не чувствовал. Напротив как всегда стоял Ангел. Он почему-то улыбался, хоть испытание было провалено. Богдан уже чувствовал, как он будет гореть здесь вечно, иногда плача возле фонтана.