Эмма посмотрела на часы:
– Еще даже нет восьми, что ты делаешь?
Учительница только улыбнулась и прошла в свою комнату, плотно задернув занавеску.
Эмма потерла лицо, гадая, что за хрень только что произошла. Движение шторы заставило Эмму поднять глаза, и она наткнулась взглядом на высунувшуюся из-за занавески голову Мэри-Маргарет.
– Мне завтра рано вставать, так что не включай телевизор и музыку тоже не слушай. Просто иди в свою комнату.
Эмма посмотрела с отвращением:
– Пожалуйста, не говори, что Вейл…
– Боже, нет! – резко закричала Мэри-Маргарет, задергивая штору.
– Ну, ладно, – произнесла вконец запутавшаяся Эмма. Она взяла контейнер с недоеденной курицей и сунула в рот вилку, чтобы свободной рукой захватить стакан.
Обычно Эмма не ела в своей комнате. Несмотря на то, что ее «жук» был просто свалкой, Эмма терпеть не могла крошки в постели, но, по всей видимости, сегодняшний вечер она была обречена провести в спальне. Эмма поплелась вверх по лестнице и щелкнула выключатель локтем.
Увидев на кровати большой Snickers, под которым лежала маленькая записка, девушка в изумлении открыла рот и выронила вилку, которая с грохотом упала на пол.
Эмма поставила еду на комод и быстро подошла к кровати, чтобы изучить записку. У нее перехватило дыхание. Она узнает этот почерк из тысячи. Ее губы дрогнули в довольной улыбке, а сердце затрепетало, когда она прочитала два коротких слова, написанных идеальным почерком.
Прости меня
Эти слова ничего не говорили о прошлом Реджины, но для Эммы это уже был первый шаг. Очень важный шаг.
Эмма покачала головой, дивясь на свою забавную соседку, а затем, положив шоколад и записку в карман, надела пальто. Сбежав по лестнице вниз, сильно стуча ботинками по металлическим ступеням, девушка схватила ключи.
– Удачи! – прокричала Мэри-Маргарет, высунув голову из-за занавески и довольно улыбаясь.
Эмма улыбнулась в ответ и вышла.
***
Это было неожиданно, думала Эмма, сидя на крыльце Реджининого особняка. Реджины не было дома. Ее машины не было на въезде, и Эмма могла только гадать, был ли Генри с ней.
Ожидание имело странный двойственный эффект: с одной стороны, оно убивало, но, с другой, многократно усиливало ощущения. За пятнадцать минут Эмма как будто прокатилась на американских горках: ее мысли метались от «это была глупая затея» до «она будет здесь с минуты на минуту, что, черт возьми, я ей скажу?».
У Эммы не было времени на поиски ответа на этот вопрос, потому что в этот момент мимо проехал мерседес и припарковался у особняка. Эмма встала, глубоко засунув руки в карманы джинсов.
Реджина неторопливо подходила к дому, лучась уверенностью в себе, хотя ладони у нее вспотели.
– Привет, – Эмма заговорила первой, отходя назад, чтобы освободить для Реджины место возле двери.
– Здравствуй, – голос Реджины был тверд, но широко распахнутые глаза выдавали совсем другой настрой.
– Где Генри?
– Он захотел пойти с Дэвидом на рыбалку завтра утром.
Они замолчали. Реджина не двигалась к двери, а Эмма не делала попыток уйти.
Эмма вытащила шоколад и записку и, наконец, смогла выдавить:
– Я получила твое сообщение.
– Ты ее не съела? – в голосе Реджины звучала обеспокоенность этим фактом.
Эмма нервно усмехнулась, смущенная собственным объяснением.
– Мне нравится…
–…хранить особенные вещи, – закончила за нее Реджина, а когда Эмма взглянула на нее, добавила, – я умею слушать.
Реджина шагнула вперед, когда Эмма снова открыла рот, и тем самым нарушила ход ее мыслей. Они стояли достаточно близко, чтобы коснуться друг друга, но ни одна из них не попыталась сделать этого.
– Я не очень хороша в отношениях.
– Я знаю, – Эмма посмотрела на Реджину из-под ресниц.
Эмма видела, каких усилий стоили Реджине следующие слова.
– У меня был несчастливый брак, и мои тайные отношения… В общем, мой жених погиб на конюшне.
Эмма вздрогнула, почувствовав себя полной дурой:
– Я…
– Ты не знала, – Реджина положила свою руку Эмме на плечо. Она продолжала смотреть Эмме в глаза, сжимая руку Шерифа и желая убедиться, что Эмма действительно рядом. Несмотря на этот жест, голос Реджины был безупречен, как и пристало политику. – Не знаю, смогу ли я рассказать больше о своем прошлом до усыновления Генри, но я буду стараться, потому что продолжить это – совсем не плохая идея.
Эмма усмехнулась. Даже извиняясь, Реджина гнула свою линию.
– Продолжить что?
– Наши отношения, – просто сказала Реджина, сокращая расстояние между ними и прекрасно понимая, к чему клонит Эмма.
Эмма наклонилась ближе, ее голова находилась в нескольких сантиметрах от лица Реджины:
– То есть отныне у нас отношения.
– Да, – сбившимся голосом произнесла Реджина, соединяя свои губы с губами Эммы в жгучем поцелуе.
«Неплохо для начала», – думала Эмма, уверенно целуя Реджину. Получить одно признание от Мэра было все равно, что выиграть в лотерею, а Эмме посчастливилось вытянуть из нее целых два.
Эмма взяла руку Реджины в свои и, пристально глядя на прижавшуюся к ней женщину, низким голосом спросила:
– По поцелую за каждый секрет?
– Кто еще чье тело использует? – пошутила Реджина.
***
– Это нечестно, – простонала Реджина, чувствуя как Эмма оставляет засос на ее шее.
Они уже сбросили почти всю одежду: на Реджине осталась только блузка, висевшая на одной руке, а на Эмме – трусики. Расположившись между услужливо раздвинутых ног Реджины, Эмма оторвалась губами от ее кожи. Реджина открыла сияющие глаза и подняла руку, чтобы притянуть Эмму обратно к себе.
– Это была правда.
Эмма усмехнулась, уткнувшись ей в шею и принялась зализывать след недавнего укуса. Она очень много узнала о Реджине за последние полчаса. За сообщение о том, что она назвала Генри в честь своего отца, Реджина была вознаграждена тщательными поцелуями в ухо, признание, что она получила домашнее образование, принесло восхитительные минуты дразнящего наслаждения ее затвердевшему соску, который Эмма с жадностью облизывала. Эмма перешла к самому главному, когда спросила Реджину о женихе, и была сильно удивлена, но в то же время и очень рада, когда, в конце концов, Реджина рассказала, что он был конюхом. Эмма тут же опустилась еще ниже, чтобы доставить удовольствие ноющему центру Реджины.
С каждым поцелуем, касанием и укусом в умело выбранных местах Эмма подводила Реджину к грани бессчетное число раз, тем не менее, не позволяя ей получить окончательную разрядку.
Шериф продолжила свои атаки на грудь Реджины, массируя ее свободной рукой, пока ее бедра инстинктивно двигались напротив чувствительного бугорка. Эмма больше не пыталась задавать вопросы. Она знала, что признания дались Реджине очень тяжело, и верила, что со временем она будет открываться все больше и больше.
Рот Эммы двинулся в сторону оставленной груди, уделяя ей столь необходимое внимание, в то время как пальцы неспешно двигались вдоль лона Реджины, заставляя последнюю задыхаться и дрожать от нетерпения.
Эмма, продолжая манипуляции рукой, беспрестанно дразнила Мэра, двигаясь вдоль ее тела, оставила след языка на шее, а затем прильнула щекой к щеке Реджины в интимном жесте. Эмма несколько расслабилась, целуя Реджину в щеку, а затем горячо прошептала ей на ухо:
– Спасибо, что открылась мне.
Настойчивые руки Реджины царапали спину Эммы, стараясь прижать девушку как можно ближе, когда Мэр хрипло ответила: – И, заметь, с разных сторон.
– С лучших сторон, – Эмма страстно поцеловала Реджину в губы. Ее пальцы проникли в Реджину, заставляя Мэра стонать от удовольствия и в экстазе еще сильнее вонзать ногти в спину Эммы.
Раздвинув ноги шире, Реджина упиралась ступнями в кровать, позволяя Эмме проникать все глубже и глубже. Реджина притянула губы Эммы к своим, когда девушка, продолжая толчок за толчком умело работать пальчиками, попыталась зубами оставить отметины на нежной коже Мэра.