Сознание Реджины поплыло, когда каждый толчок пальцев Эммы начал работать в унисон с ее дразнящим языком. Это было почти невыносимо, когда свободной рукой Эмма в совершенно интимном жесте, который контрастировал со всеми дикими манипуляциями других частей ее тела, убрала несколько мокрых от пота прядей с лица Реджины и заправила их ей за ухо. Один этот жест заставил Реджину отдаться той искренней любви, которую давала ей Эмма. Мэр оторвалась от губ Эммы и прихватила ртом мочку ее уха, чтобы чувствовать Эмму, пока сладкая дрожь, сотрясавшая все ее тело, заполняла каждый синапс мозга удовлетворением и счастьем.
Вытащив пальцы, Эмма оставила влажный след на внутренней стороне бедра Реджины и помассировала его, чтобы унять бесконтрольную сладостную дрожь.
– Мне кажется, я люблю тебя.
Эмма замерла и, подняв глаза, взглянула на лежавшую под ней Реджину. Несмотря на страсть, все еще читавшуюся в ее взгляде после оргазма, на лице Реджины также отражались уязвимость и смятение.
– Правда? – тихо спросила Эмма, ловя зелеными глазами ее взгляд.
Реджина тяжело сглотнула прежде, чем кивнуть, и обняла Эмму за шею на тот случай, если она решит сбежать.
Быстрым движением Эмма перевернула их так, чтобы оказаться снизу, и, окончательно сорвав блузку с Мэра, прижалась своими бедрами к ее чувствительной плоти, отчего Реджина застонала, закрыв глаза.
– Кажется, я тоже тебя люблю, – прошептала в ответ Эмма с таким же испуганным выражением на лице.
Реджина резко раскрыла глаза, изучая лицо лежавшей под ней девушки точно так же, как делала Эмма мгновением раньше.
– Правда? – медленно спросила Реджина.
Эмма, улыбаясь, поцеловала Реджину в угол губ, и все признаки паники бесследно исчезли. – О да!
Реджина закусила губу, безуспешно пытаясь скрыть радостную улыбку. Целуя Эмму, Реджина расположила свое бедро между ее ног, потирая и без того возбужденную плоть под влажными трусиками.
Не разрывая объятий, Реджина перевернулась на бок, увлекая за собой Эмму. Они продолжали целовать друг друга в губы, щеки и шеи, зная, что отныне могут заниматься этим когда угодно, и это будет по-настоящему прекрасно.
Обе они продолжали в рваном ритме тереться бедрами, все сильнее намокая и доставляя друг другу наслаждение. Реджина уверенно обвила ногу Эммы вокруг своей талии, тем самым шире раздвигая ноги девушки и плотнее прижимаясь бедром к скрытой за трусиками набухшей плоти.
Реджина поняла, что Эмма уже на пределе, по ее резким, целеустремленным толчкам и круговым движениям бедер. Она продолжила прижиматься бедром, притягивая Эмму ближе и углубляя поцелуй, чтобы отблагодарить девушку за все, что она сделала для Реджины за последние несколько месяцев.
Наконец Эмма кончила, оторвалась от губ Реджины, со стоном глотая воздух, пока перед ее глазами мерцали звезды и взрывались фейерверки. Еще никогда им не было так хорошо. Еще никогда удовольствие не было таким реальным.
Бедра Эммы все еще терлись о ногу Реджины, а она крепко обнимала девушку, чувствуя, как та делает то же самое, вцепившись ей в спину. Реджина осыпала поцелуями губы Эммы, щеки, затем спустилась к сонной артерии и плечу, ожидая, когда дыхание девушки выровняется.
С каждым поцелуем правда, которой они так спонтанно поделились друг с другом, становилась для Реджины лишь более явной.
Эмма подняла голову, и полный желания взгляд заставил ее вновь прильнуть губами к распухшим губам Реджины и нежно прикусить их.
Обе поняли, что в словах больше нет нужды – в их поцелуях, горячих и жадных, сладких и настойчивых, скрывалась правда.
========== Глава 15 ==========
Реджина сладко потянулась, разминая ноющие мышцы, которым прошлой ночью было оказано столько внимания. Она продолжала лежать на своей половине кровати, изучая лицо все еще крепко спавшей Эммы, приоткрывшей рот и негромко похрапывающей.
Мэр никогда не любила просыпаться с кем-то в одной постели, но в Эмме было нечто такое, что заставляло Реджину желать подобной близости. Она размышляла о событиях прошедшей ночи, чувствуя, как жаркий румянец разливается по коже.
Реджина прежде никогда ничего подобного не чувствовала. С каждым новым признанием она раскрывала секреты своей жизни, жизни, к которой поклялась никогда больше не возвращаться. Но рядом с Эммой, напоминавшей о своем присутствии каждым поцелуем, каждым касанием, каждым глубоким вдохом, Реджине было не так страшно оглянуться на прошлое и встретиться с ним. Осознание того, что ей это нравится, одновременно пугало и пьянило Реджину.
Реджина нежно убрала прядь светлых волос Эмме за ухо. Подобное же действие заставило сердце Мэра плавиться прошлой ночью. Реджина провела рукой вниз по податливой молочной коже Эммы, нежно царапая ногтями живот. Реджина нахмурилась, чувствуя зарубцевавшуюся кожу под пальцами, и в свете восходящего солнца Мэр разглядела старые шрамы, украшавшие тело Эммы.
Почему она не замечала их раньше?
Вероятно, потому что раньше ей было все равно. После нескольких месяцев словесной прелюдии, которая разгорячила и взволновала обеих, их реальные свидания были наполнены плотской страстью.
Реджина вспомнила, какой распутной была их первая встреча. Был только взгляд или, в случае Эммы, бесстыдное пожирание глазами Реджины, находившейся по другую сторону стола в зале заседаний. Реджина же, великолепно умеющая сохранять хладнокровие даже в самых сложных ситуациях, игнорировала этот взгляд, однако усмехалась, давая понять, что она в курсе затеянной Эммой игры.
В течение дня они продолжали бросать друг на друга взгляды, наполненные обещаниями и страстью. Это продолжалось, пока напряжение между ними не достигло предела, после которого Мэр и Шериф, предварительно уложив Генри спать, рухнули, на кровать Реджины. Первый раз был торопливым, безрассудным и полным удовлетворения.
Но никогда не было так, как сейчас.
Реджина никогда не пыталась запомнить тело Эммы: найти каждую веснушку, каждую родинку или каждый шрам. Она осторожно провела пальцем по одному из них, пытаясь мысленно отыскать в энциклопедии фактов об Эмме тот несчастный случай, который нанес подобный ущерб.
Эмма повернулась, прильнув к теплой Реджине, и обвила рукой ее талию.
– Лазала по ржавому забору, – сонно пробормотала Эмма, все еще не открывая глаз и поворачиваясь лицом к Реджине.
Реджина взяла руку, лежавшую на ее талии, и поднесла несколько пальцев ближе к своим губам. Эмма медленно открыла глаза, полагая, что Реджина поцелует ее пальцы, удивилась, когда Мэр провела ими по глубокому шраму на верхней губе. – Упала с дерева.
По отрешенному тону Реджины Эмма поняла, что это далеко не вся история, однако этого ей было достаточно, чтобы, обхватив ладонью подбородок Реджины, провести по отметине большим пальцем. Недолго думая, Эмма поцеловала Реджину, задержавшись на ее губах.
***
Звук работающего душа разбудил Эмму часом позже. Обе они после прошлого пробуждения провалились в сон, но теперь Эмма села на кровати, не потрудившись прикрыться, и, услышав приглушенный звук, широко улыбнулась.
Реджина действительно поет в душе.
Эмму удивила не продолжительность времени, потребовавшаяся на то, чтобы вживую услышать поющую в душе Реджину, а сам факт – когда та с легкостью признала эту маленькую забавную привычку в их интернет-переписке, она почти не поверила Реджине. Осмотрев комнату на предмет разбросанной одежды, которую они так методично снимали прошлой ночью, Эмма испытала сильное желание зайти в душ. Ее план провалился, когда она услышала, что воду выключили, и дверь хозяйской ванной открылась, выпуская клубы пара и устойчивый запах яблок.
Надевая рубашку, Эмма замерла, чтобы поглазеть на мокрую после душа, прислонившуюся бедром к косяку Реджину, с зачесанными назад волосами и одетую в большой махровый халат.
– Увидели что-то приятное, Шериф?