Стоит нам пересечь границу префектуры Ганма, мир вокруг становится совсем пустынным – остаются только немногие лыжные базы на бесконечных горах по пути к перевалу Микуни. Мы движемся вперед. Справа возникает озеро. Смутно припоминаю: слышала где-то, что озеро это искусственное. Поверхность воды – грязновато-белая от талого снега. Время от времени Окабе бурчит себе под нос какую-то ерунду, не требующую ответа. «Господи, солнце-то какое!». «Чтоб я сдох, и это они называют шоссе!». Косится на вывеску семейного ресторанчика: «Угу, завтрак для молодоженов!» Должно быть, он так же бормотал бы, даже не будь меня рядом. Он сказал – я ему нравлюсь. Но кто я для него? Всего лишь незнакомка, ненадолго ворвавшаяся в его жизнь. Может, со мной ему и веселее, но, пожалуй, когда я исчезну – особо горевать он не станет. С глаз долой – из сердца вон… так он ко мне относится? С другой стороны, разве не столь же велика вероятность, что наша встреча ничего не изменит и для меня ? Да, очень много минут свободы и радости, но потом я всякий раз поневоле возвращаюсь к своему прежнему «Я», снова становлюсь собой… Сижу. Молчу. Размышляю.
Индикатор мигает. Слышу, как впиваются в гравий шины. Грузовик тормозит на парковке, словно из-под земли выросшей на обочине дороги. Маленький ресторанчик со стоянкой для трейлеров. На доске у дверей – названия дежурных блюд. Я думаю – мы что, обедать собираемся? Однако вопросов не задаю.
– Слушай, а хочешь за руль сесть? – спрашивает Окабе.
– Шутишь, да?
– У тебя права есть или нет?
– Есть.
– А раз у тебя есть обычные права – значит имеешь законное право водить четырехтонный грузовик.
– Что?! Нет, ты серьезно?
– Хочешь – садись за руль.
– Ну уж нет! Это я вести не смогу…
– Отлично сможешь. Будут проблемы – я тебя остановлю.
Не покидая кабины, мы меняемся местами.
За лобовым стеклом я вижу полукруглую парковку ресторанчика. А за ней – поля нежнейшей, нетронутой белизны и лес, чуть различимый вдали. То там, то здесь мелькают темные пятна открытой земли – влажной, впитавшей в себя талую воду. От густоты теплого запаха почвы тяжело дышать. Воздух, нагретый солнцем, поднимается вверх, смешивается с ледяным воздухом в вышине, и там, где эти потоки встречаются, на мгновение образуются – и сразу же исчезают – прозрачные завихрения. Казалось, я уже пригляделась к окружающему ландшафту, но теперь он вновь кажется мне незнакомым.
Нажимаю ногой на педаль сцепления. Перехожу на первую скорость.
– Давай сразу на вторую, – советует Окабе. – Всегда лучше сразу вторую включать – ну конечно, если груз не слишком тяжелый. А на крутые холмы лучше на первой подниматься. Из-за вращательного момента, понимаешь?
Переключаю на вторую скорость. Старательно слушаю Окабе.
– На акселератор нажми.
Мир вокруг словно слегка вздыбливается. Я торопливо убираю ногу с акселератора.
– Просто газу добавь. У тебя прекрасно получается.
Грузовик трогается с места. Шины разбрасывают камушки гравия, впиваются в землю, с силой от нее отталкиваются.
– Скорость смени.
Перехожу на третью. Да, это – совсем не то что легковую машину водить. Чувствую, как диск сцепления вступает в контакт с коробкой передач прямо у меня под ногами. Ощущаю, как движение фуры отзывается во всем моем теле.
– Скорость еще увеличь.
Я больше не чувствую тяжести грузовика.
– Да ведь так я на дорогу выеду…
С той минуты, как трейлер двинулся с места, я удерживаю акселератор в одном и том же положении, так что веду более-менее по прямой. Снова выезжаем на Семнадцатый маршрут. Дорога продолжается. Грузовик движется вперед. Чувствую – словно само тело мое стало огромным и металлическим. Колеса шумно крутятся. Самый обычный шум, но сейчас он кажется мне оглушительным ревом. Окружающий мир стремительно проносится мимо, почти физически касаясь моей кожи.
– Вот сюда давай. Сообрази, как здесь можно повернуть, и постарайся повернуть стильно и красиво.
Смотрю, куда он указывает. Станция снегоуборочных машин. Сами машины аккуратно выстроены в углу стоянки. Дорога все продолжается – прямая, как стрела. Ну и откуда мне знать, как здесь повернуть? Тело мое не привыкло к размерам грузовика. Но я изо всех сил пытаюсь продемонстрировать Окабе, что полностью контролирую ситуацию. Старательно давлю на поворотник. Разгоняющая сила замедляет мотор, и нас толкает вперед.
– Это выхлопной рычаг.
Оказывается, я нажала на рычаг слева от руля. А рычаг поворотника – справа. Выхлопной рычаг действует очень похоже на тормоз. Стоило снова поставить его на место, и тормоз сработал просто идеально. Надо же, вот, значит, откуда берется тот необычный звук, который издают при движении грузовики, словно шумно выдыхают воздух, – выхлопной рычаг! Наверно, это происходит оттого, что у грузовиков очень тяжелое сцепление. А так не приходится столь часто менять передачу.
– Начинай поворачивать направо. Поворачивай. Еще. Спокойно. Делай как я сказал.
Сторона водителя смещается от центра вправо.
– Еще чуть-чуть вправо. Скорость смени. А теперь малость притормози. Когда въедем – начинай поворачивать влево.
В месте, указанном Окабе, послушно принимаюсь поворачивать влево. Пейзаж за стеклом стремительно смещается вправо. Казалось, когда на водительском месте Окабе, руль поворачивался так легко! А на самом деле он гораздо тяжелее, чем на вид. Мне удерживать его – и то непросто. Понимаю – похоже, колеса застряли в ими же проделанных колеях. Борозды совсем не глубокие, но грузовику все равно не шелохнуться.
– Еще влево. Спокойно. Продолжай поворачивать налево. Акселератор держи, как он есть. О’Кей. Вот так. Знаешь, ты сейчас прошла самый паскудный поворот, какой я в жизни видел!
На самом-то деле я еле-еле руль поворачивала. Сомнительно, чтобы при повороте трейлер должен сначала еще и подаваться назад, а потом – вперед, как у меня вышло. Что-то не верится, чтоб этот поворот был самым паскудным на свете, но когда задние колеса приблизились к углу стоянки, стало ясно – развернуться и вправду едва места хватает. Все происходит точь-в-точь как Окабе говорит. Случается все, что должно случиться, да притом еще и в том порядке, в каком положено.
– Ух ты! Bay!!!
Грузовик развернулся – и мир у нас перед глазами утихомирился, застыл, обратился в пейзаж, нарисованный на лобовом стекле точно на ширме.
– Ты руль-то назад поверни. Мир снова сдвинулся с места.
– Ты, может, хочешь, чтобы обратно машину вела я?
Окабе фыркает. Потом откровенно хохочет. Надо мной смеется, надо же, я уже вообразила, что научилась по-настоящему управлять трейлером! От этого смеха возникает чувство, что мы с ним знакомы давным-давно, и у меня на душе становится легко. Неожиданно понимаю: на сей раз, когда мы вернемся в Токио, я попрощаюсь с ним и пойду домой. Я не плачу. От Токио до Ниигаты – немногим больше двухсот миль, мы проехали по кругу туда и обратно, а потом проделали чуть больше половины второго круга… это сколько ж получается – миль шестьсот с чем-то? Голова – совершенно ясная. Сна – ни в одном глазу. Голоса куда-то пропали, остался лишь четкий ход моих собственных мыслей. Когда-нибудь, наверно, я снова услышу эти голоса. Ничего, я с ними справлюсь. Справлюсь, конечно, а что мне еще остается делать? Ладно, главное – сейчас голоса исчезли. Сейчас я чувствую только вибрации. Убираю ногу со сцепления. Смотрю на свои руки, лежащие на руле. Приподнимаю большие пальцы – ногти больше не слоятся. Тончайший поверхностный слой кожи тоже успел уже несколько раз сойти – и я вижу, как внизу зарождается новая жизнь, розовеет, наливается силой, выгравировывается неглубоким орнаментом капиллярных линий. Все мое тело впитало в себя воду. Моя слизистая оболочка обновилась. Я превратила всю себя в поры, всем своим существом впитала в себя этого мужчину. Я поглощала его. Но и он изучал губами и языком каждый миллиметр моего тела. Впитал меня в себя. Поглотил.
Вот и все, что было между нами. Никакого глубинного смысла.
Но я чувствую – мне стало гораздо лучше.
И мне этого довольно.