— Народу нужнее вы, лишь бы он узнал вас получше. Вы восхищаетесь Бонапартом. Подумайте о нем. Он использовал свой шанс, и теперь он первый человек в Европе; ну, а вы можете стать первым человеком в Америке, и, да помилует нас господь, зачем вам быть вторым?
— Зря я давал тебе так много читать Плутарха.
— Я поняла, — рассмеялась Теодосия, — что мудрый поступает так, как требуют обстоятельства. — Она указала на письмо моего поклонника из Мэриленда.
— Я не могу нарушить слово.
— Вот и будете всю жизнь жалеть, что не нарушили. — Моя дочь стояла перед жертвенным костром, как кумская сивилла, а я-то, глупец, считал, что она потеряла голову из-за приближающейся свадьбы.
— А теперь, я полагаю, ты выслушаешь речь отца о браке и о грубых потребностях самца.
Теодосия улыбнулась; сивилла исчезла, ее сменила моя прежняя веселая дочка.
— Старшая мисс де Пейстер уже мне все рассказала. В самый тяжелый момент надо громко молиться. И устыдить грубияна.
— Аминь, — прошептал я. Мы засмеялись.
На другой день она обвенчалась. Я палец о палец не ударил, чтобы получить президентство. Я повел себя достойно и, как и предсказывала Теодосия, всю жизнь об этом жалел.
11 февраля 1801 года началось голосование. Делегация от каждого штата имела один голос. Если бы президент избирался большинством палаты представителей, меня бы избрали, несмотря на все мои протесты, во время первого тура голосования 55 голосами против 51 голоса за Джефферсона. На деле из шестнадцати штатов, входящих в Союз, Джефферсон выиграл восемь (Нью-Йорк, Нью-Джерси, Виргинию, Пенсильванию, Северную Каролину, Кентукки, Джорджию и Теннесси). Шесть штатов голосовало за меня (Массачусетс, Коннектикут, Южная Каролина, Род-Айленд, Нью-Гэмпшир и Делавэр). Мы поровну поделили между собой Вермонт и Мэриленд. В первый день было проведено девятнадцать туров голосования, которые ничего не решили. Федералисты все как один игнорировали советы Гамильтона и решили поддерживать меня — меньшее из двух демократических зол.
На второй день голосования Джефферсон сделал пометку в дневнике о федералисте Байарде. Байард, единственный представитель от Делавэра, мог решить исход выборов. Как утверждает Джефферсон, Байард посулил Смиту из Мэриленда любой пост в кабинете Бэрра. К счастью, Смит был еще жив, когда опубликовали комментарий Джефферсона, и он опроверг его на заседании сената, а Байард любил повторять: «Мы вполне могли избрать Бэрра, но он не пожелал с нами сотрудничать». И так как я палец о палец не ударил, после семидневного тупика победил Джефферсон.
А сам Джефферсон, председательствуя в сенате, в соседнем зале недостроенного — господи, доколе? — Капитолия, несмотря на все уверения, что никогда не искал президентства, что он выше этого и прочее и прочее, прекрасно устраивал свои дела.
Джефферсон сказал мне во время нашей первой неофициальной встречи после вступления в должность, что, когда федералисты пригрозили с помощью конституции отклонить наши кандидатуры и выбрать президента из членов конгресса, он «предупредил мистера Адамса, что, если его партия попытается сделать что-либо подобное, средние штаты восстанут и силой оружия утвердят волю народа». Я не знаю ответа Джона Адамса. Могу лишь догадываться. Как многие, не нюхавшие пороха, Джефферсон любил угрожать кровопролитием.
Джефферсон с гордостью сообщил мне, что Байард обещал поддержать его, если он не уволит кое-кого из федералистов с правительственной службы.
— Я сказал мистеру Байарду, что не могу так поступить ради достижения поста, которого вовсе не жажду, мне не позволяет совесть. Генерал Смит обратился ко мне с такой же просьбой и получил такой же ответ.
Несколько лет спустя генерал Смит клялся, что Джефферсон согласился лишь с самим принципом не увольнять правительственных чиновников по политическим соображениям. После этого заверения Байард отдал президентство Джефферсону, и тот уволил всех чиновников-федералистов, едва соблюдая приличия и оставив лишь тех, о ком просил Байард. Он всегда был верен себе.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Я показал последние страницы Леггету, и тот, как и следовало ожидать, ухватился за упоминание о Ван Бюрене.
— Развейте эту тему! — Мы были у него в кабинете в «Ивнинг пост».
— Нет. Она ни к чему не приведет.
Вошел мистер Брайант. Я почтительно поднялся.
— А, биограф полковника Бэрра. — Очевидно, теперь я значусь под этой этикеткой.
— Чарли выкапывает уйму интересных вещей.
Мистер Брайант озабоченно нахмурился.