— И еще чем-то цветочным…
— Кстати, о цветах. Сириус, ты не мог бы больше не присылать мне цветы? — Вика посмотрела на мужчину и чуть не столкнулась с ним лбом. — Ой, прости!
— Все в порядке, — улыбнулся он. — Тебе не нравятся цветы?
— Что ты, очень нравятся! Но наша комната почти напоминает оранжерею, и бедные мои соседки ужасно завидуют, особенно Лаванда… Где ты их берешь?
— Секрет, — засмеялся Сириус, беря ее ладони в свои руки. — Ладно. Между прочим, почему ты здесь сидишь? Тебе не холодно?
Виктория оглядела себя: на ней была мантия, в которой она ходила в замке, обыкновенная, тонкая.
— Да нет, не очень. Здесь никого нет, вот я и пришла сюда.
— Что с твоими руками? — вдруг нахмурился Сириус, разглядывая ее содранные ладони, смазанные Заживляющим зельем.
— Я упала, — поколебавшись, сказала она. — Да уж, достается моим конечностям в последнее время…
— Как это — упала? — не понял он.
Девушка уставилась на каменную статую, стоявшую метрах в двух от скамьи. Она предполагала, какую реакцию вызовут у него имена слизеринцев и их декана, особенно декана, поэтому не торопилась отвечать. Ну почему она не умеет как следует если не врать, то уворачиваться от прямых ответов? Хотя Сириусу ей было бы трудней всего это сделать.
— Ну, Вообще-то, мне помогла Паркинсон, — нехотя сказала Вика. — Уж не знаю за что, но меня она ненавидит. — Она слабо усмехнулась.
— Паркинсон, — повторил Сириус.
— Наверное, она невзлюбила меня еще с поездки в Хогвартс — Экспрессе. Тебе профессор Льюис не рассказывала? — поинтересовалась она небрежно. — Вы ведь с ней давно знакомы?
А спустя секунду пожалела об этом вопросе.
— Извини, можешь не отвечать, это не мое дело… — Она опустила взгляд к своим коленям, где обнаружила забытую «Историю Хогвартса». Мадам Пинс ее прибьет…
— Ты догадалась, — сказал Сириус. В его голосе Вика уловила и улыбку, и легкое беспокойство. — Ну да, мы с Кэтрин знакомы еще со школы, она училась в Гриффиндоре на курс младше.
Несмотря на то, что ей было несколько неловко слушать про бывшую подружку Сириуса, она ощутила смутное любопытство. Кэтрин Льюис тридцать шесть лет, а выглядит на двадцать восемь — тридцать.
— И поверь, Виктория, мы с ней давно близко не общаемся. Шестнадцать лет — это же большой срок.
Вика удивленно посмотрела на него.
— Шестнадцать лет?
Странно… Что их развело в разные стороны?
— Да, именно столько я не видел Кэтрин. И я не знаю, что сбрело ей в голову вспомнить обо мне. Меня она не интересует. Мне нужна одна — единственная девушка на свете.
Она отвернулась и попыталась встать. Ей показалось, что вместо заунывного бесконечного дождя за их спинами засветило теплое солнце, нагревшее ее рыжую макушку. Сириус поймал Вику за руку, из другой забрав книгу, и потянул ее к себе. Она неожиданно упала на его колени.
— Сириус!.. — ошеломленно выдохнула Вика.
Но вдруг осознала, что сопротивляться ей не хочется, более того — у нее возникло желание крепко его обнять. Сириус положил книгу на скамью рядом с собой и опустил руки на Викину талию.
— Не убегай, а? — тихо попросил он, почувствовав ее напряжение.
— Ты помнишь наш разговор в начале октября? — спросила Вика, вздохнув.
Она стремительно капитулировала перед его упорством и была почти готова сдаться на его милость. Шах и мат, Виктория, сдавайтесь, вам некуда деться…
— Помню, — ответил Сириус где-то возле ее уха: их лица были почти на одном уровне. — Вики — Виктория, скажи, я тебе нравлюсь?
Она повернула голову, положив руку на его плечо. Вот он, провокационный вопрос. Странно, что Сириус не задал ей его раньше. И тут уж не было никаких других вариантов, что она должна ответить.
— А как ты думаешь?
— Мне важно, чтобы ты сама это сказала.
— Очень важно?
— Очень.
Ее взгляд заскользил по его лицу, находящемуся в дюйме от нее, и возвратился к синим глазам, в которых можно было увидеть ее отражение.
— Ты мне нравишься. Очень, — добавила Вика с легким лукавством, видя, как глаза напротив радостно расширились. — Ну что, пойдет?
Вместо ответа Сириус крепко обнял ее, заставив девушку ойкнуть.
— Ты меня раздавишь!.. — больше для порядка сказала она, потому что не хотела, чтобы он отпускал ее.
Внутри Виктории поднялась такая огромная волна нежности, что на глаза навернулись слезы. Не думала она, что когда — нибудь испытает это чувство вновь. Чтобы Сириус не увидел появившуюся влагу в ее глазах, она спрятала лицо, обняв его за шею.