Я плакала, пока не заснула, а проснулась лишь ранним утром, услышав шум в соседней комнате.
– Что здесь творится? – спросила работников отеля, выносящих коробки из номера.
Некая неуклюжесть в их поведении показывала, что мужчинам некомфортно выполнять при мне порученное задание.
Сперва на вопрос никто не ответил, а потом голос подал Джефф, симпатичный молодой помощник:
– Ваши вещи переносят, мисс Джонсон.
Мисс Джонсон? Переносят? Некая внутренняя частичка меня, вымуштрованная Джеком, уверяла, что стоит попытаться выдавить на лицо улыбку, но последовать совету не получилось. Я чувствовала себя такой брошенной и замёрзшей, сидя на диване и наблюдая, как рабочие уносят вещи из нашей комнаты.
Когда все они ушли, вновь дверь была открыта лишь раз – стажёр пришёл сообщить, что машина подъедет через пятнадцать минут. Я кое-как доковыляла до туалетного столика. Слава Богу, они хотя бы оставили косметичку и комплект свежей одежды! Одного взгляда на своё отражение, на опухшие красные глаза и гнездо спутанных волос, хватило, чтобы понять – без душа здесь не обойтись, так что я скинула одежду и поспешила в ванную приводить себя в порядок.
Горячий душ помог прояснить голову, но сердце от этого заболело ещё сильней. Вытершись и выйдя из ванной, я нанесла на лицо тональник, скрывая позорные красные пятна. Оставалось всего три минуты, чтобы одеться и спуститься с шестнадцатого этажа, которые я, проигнорировав всё остальное, потратила на макияж.
Открыв дверь комнаты, заметила, что внутри уже хозяйничают горничные. Это вызвало дикое раздражение – нет, ну честно, после того, как меня выселил, Джек ещё хочет, чтобы из комнаты моментально стёрли все следы чужого здесь пребывания? Я прошла через комнату и быстро расстегнула чехол для одежды – от увиденного внутри меня едва не вывернуло прямо на пол.
В попытке удержаться на ногах я ухватилась за стену. Конечно же, я думала, что это всего лишь случайное совпадение – кто-то по незнанию ошибочно оставил эту одежду, – пока не обернулась в поисках вчерашнего наряда, в котором так и заснула ночью. И поняла, что проклята. Потому что прислуга уже её забрала.
Сделав два глубоких вздоха, я перекопала все шкафы и комоды в номере, пытаясь отыскать хоть какую-либо вещь, которую можно натянуть вместо одежды, но даже вещи Джека исчезли. На мгновение промелькнула надежда. Мысль, что, может, мы просто переезжаем в новую комнату?
Вместе.
– Мисс Джонсон, – раздался голос от двери. – Машина ждёт.
– Да-да, сейчас, – бросила в ответ. Если б пришедшей была женщина, я б заплатила сколько угодно, чтобы она отдала мне свою рубашку.
– Джек просил убедиться, что вы спускаетесь, он с нетерпением ждёт встречи.
Джек. Да, я не ошиблась. Джек не бросит меня, он меня любит. И хочет, чтобы мы провели вместе всю оставшуюся жизнь. Я была так поглощена своими проблемами, даже не замечала, через что приходится проходить Джеку.
Я вытащила из чехла светло-голубой свитер и тёмно-синюю юбку-карандаш и поспешно натянула их на себя, едва удерживаясь от того, чтоб сейчас же не рвануть к любимому. Звоночек лифта оповещал о каждом преодолённом этаже, а я, казалось, не могла ровно дышать или просто устоять на месте. И, когда мы, наконец, спустились на подземную парковку, кинулась к седану Джека, практически влетая в услужливо открытую водителем дверь.
Но Джека внутри ещё не было.
– Он скоро придёт, мисс Джонсон, – заверил меня водитель.
– Спасибо, Стефан, – отозвалась я, затаив дыхание. И улыбнулась, когда между мной и водителем поднялось тонированное разделительное стекло, радуясь, что мы сможем побыть с Джеком наедине, когда он придёт.
И с того самого момента он болтал по телефону.
– Джек, – оторвала его. Мужчина поднял указательный палец – сигнал подождать минутку, – и я вздохнула. Мы уже подъезжали к месту назначения, по обеим сторонам улицы были припаркованы машины. Слишком много для утра выходного дня.
– Отлично. Да. Спасибо, Джим, – он наконец-то отключил телефон, а потом посмотрел на меня, целенаправленно вниз, на свитер.
По спине пробежала волна мурашек.
– Эрик сказал, ты хотел поговорить, – начала я, внезапно чувствуя себя неуверенно.
– Желал убедиться, что ты будешь здесь.
– Чтобы я была на митинге?
– Я буду скучать по тебе, Лейна. Правда, буду.
– Ты порываешь со мной? – спросила его, будучи почти уверена: вопрос прозвучал, словно у истеричной девчонки-подростка.
Джек смотрел прямо перед собой.
– Да.
Из лёгких будто вышибли весь воздух.
Я смотрела на Джека, на то, как он окидывает взглядом толпу людей, собравшихся послушать речь кандидата в президенты. Мужчина не замечал моего ужаса, будучи увлечён открывшейся картиной. Я видела, как он сжимает пальцами ткань штанины в попытке сдержать подступившее волнение.
Холодный воздух обжёг щёки, когда дверь открылась, и Джек выскользнул из авто, уже улыбаясь и приветственно махая толпе, даже на секунду не обернувшись в мою сторону. Словно в тумане я смотрела вслед мужчине, как он шёл к сцене, по пути пожимая руки и целуя малышей. Он меня бросил.
Автомобиль наполнился жужжанием опускаемого разделительного стекла, и я смутно услышала слова водителя о том, что ему необходимо найти место для парковки. Молча открыла дверь и шагнула на улицу – одобрительное гудение толпы казалось далёким шумом, когда я неуклюже выбиралась из автомобиля. Чтобы прямо перед собой увидеть пирс.
Вода.
Он всё знал.
Выступление Джека проходило рядом с озером. Возможно, ради намёка на защиту окружающей среды. И он об этом знал.
Прохладный ветерок, подувший от воды, растрепал мои волосы. Я не ожидала такого, но всё же знала, что скоро случится. Совершенно не хотела этого, но, казалось бы, не могла заставить себя остановиться, подходя всё ближе и ближе к деревянному настилу пирса.
Сердце бешено стучало в груди, в горле пересохло.
Я потеряла дар речи, не могла сказать ни слова, хотя и жаждала закричать, услышав безошибочно узнаваемый звук выстрела.
Одной секунды хватило, чтобы понять – что-то идёт не так. Такого не было в видении. Я же не тону.
Глянула в самый конец пирса, замечая источник звука. На долю секунды пришло облегчение, что это была, по сути, не моя смерть. А потом я увидела Мэгги, бледную и шокированную, одной рукой зажимающую рану на груди, а другую окровавленную ладонь выставив перед собой в жесте "стоп".
И Райна.
Он как раз направлял на девушку пистолет, как в видении, и выкрикивал какие-то бессмысленные ругательства, когда грохот очередного разряда вновь разнёсся по пристани.
Второй выстрел вырвал меня из ступора. Я кинулась к подруге – она начала спиной заваливаться в сторону озера.
– Нет, нет, нет! – кричала я.
Больно ударилась о доски коленями, падая на пирс, чтобы найти подругу. Я увидела её под водой, у самой поверхности, пытающуюся выплыть, вырваться из воды. Протянула руку в её сторону, и Мэгги грубо держалась за неё, пока я не смогла надёжно ухватиться за предплечье спасаемой, чтобы попробовать её вытащить.
Время словно бы замедлило свой бег, когда я увидела лицо Мэгги, искажённое одновременно страхом и агонией, болью, сквозь своё отражение в покрытой рябью воде. Видение. То самое, которое повторялось всю мою жизнь.
Но всё шло не так.
Вес подруги тянул меня к воде, но она уже практически оказалась на поверхности, когда видение обратилось в реальность. Когда я, наконец, поняла.
Слух уловил мерзкий треск как раз в тот момент, когда выпущенные пули пронзили мою грудную клетку.