Конечно, для того, чтобы преуспеть в подобных «развлечениях», надо быть немного «шизоидом». Надо, чтобы сам процесс приведения среды в порядок, который вы сами же выдумали, в какой-то мере вас «зачаровывал» и, разумеется, чтобы где-то в глубине души вы хоть немного «верили» в силу «магического» влияния порядка на Непостижимое. Это — архаическая черта нашей психики, она была намного ближе шаманам эпохи позднего палеолита, которые ради очередного "посещения мира духов" могли бесконечно чертить круги и спирали на сводах пещеры, а потом увлеченно раскрашивать охрой бессмысленные узоры.
Если хотите, эту книгу (по крайней мере определенную ее часть) также можно считать магическим не-деланием. Ибо она приводит в порядок то, что никакого порядка (в человеческом понимании) не имеет. С точки зрения видения все, написанное здесь, подобно мандалам древних шаманов. Без концентрации и «зачарованности» оно не имеет силы, но, проходя круг за кругом, следуя фиктивному и в то же время строгому порядку, мы в какой-то момент можем обнаружить, что незаметно и в то же время непрерывно приближаемся к цели.
Заключительная Реализация пройденного этапа приходит неожиданно — даже в том случае, если мы годами различными способами готовились к ней. Она неожиданна, потому что всегда происходит без участия нашего тоналя — того аппарата, что и выполняет функцию «ожидания». Тональ отступает в сторону в тот самый миг, когда принятый к исполнению условный порядок исчерпал себя.
Реализация может выразить себя в достижении конкретного мира второго внимания, даже в телепортации, нередко — в "остановке мира", потрясающей основы нашего рефлексивного мировоззрения и воображения, опирающегося на заготовленные шаблоны опыта, причудливо объединенные мыслительными спекуляциями.
В качестве переживания "остановка мира" всегда дает нам то, чего мы не могли предвидеть. Задаваясь впоследствии целью описать этот феномен, мы так или иначе скатываемся к несвязному бормотанию или череде тривиальностей. Вы легко в этом убедитесь, когда прочтете мое же описание "остановки мира" (особенно попытку передать воспринятое как "светящиеся хвосты"). Признаюсь честно, я пытался описывать этот опыт несколько раз. Но ни одна попытка не увенчалась успехом — если мне удалось передать хотя бы десятую часть реального ощущения, уже хорошо.
Проходя через установленные последовательности, применяя подходящий порядок и удобные для фиксации внимания термины (выражаясь фигурально, "точки описания"), тональ в какой-то момент "завершает цикл" и проникает в область, где язык не действителен. Так же, как шаман, рисующий сложные фигуры, отражающие, быть может, по его мнению, структуру космоса, попадает в немыслимый тайфун транса и призывает долгожданный дождь — совершенно не понимая, как он это делает.
"Остановка мира" находится вне описания. Точно так же вне описания находится третье внимание. Этим они схожи, так что, говоря о "третьем внимании", будет правильно оттолкнуться от "остановки мира".
При "остановке мира", которая тем и потрясает больше всего наше воображение, что происходит наяву, а не в сновидении, судя по описанному выше опыту (см. предыдущую главу), может иметь место выход тела сновидения.
Этот феномен — крайне важное явление как с точки зрения Трансформации, так и с точки зрения «конкретной» магии.
Энергетически это можно назвать "выделением дубля", но в данном случае нас особо интересует синхронность восприятия и энергообмена, происходящая по сути из двух позиций сразу. Впрочем, и это описание мало соответствует реальному положению дел. Имеет место некий феномен, который, возможно, является предпосылкой или преддверием "третьего внимания".
После многолетнего трэмпинга и развившегося навыка не только управлять самим "выходом тела сновидения", но и его фиксацией, а затем — уровнем плотности, толтек достигает способности сдвигать точку сборку точно и уверенно, не впадая в транс и не засыпая. Более того, он увлекает за точкой сборки столь мощный поток собственных эманаций, что может вызвать у наблюдателя перцептивный феномен «дубля». Поскольку сдвиг или движение точки сборки происходит с невероятной скоростью, какое-то время вся область, окружающая траекторию перемещения и охватывающая "стартовую зону" вместе с зоной, где начинает формироваться новая фиксация восприятия, "вспыхивает свечением осознания".
Описать этот феномен рациональным языком, судя по всему, невозможно. Субъективно он переживается как восприятие исключительной силы. Оно включает в себя и видение как впечатляющий, но все же частный способ воспринимать, и повседневное восприятие — как некий отголосок привычного образа мира, отчетливо проявившего всю свою искусственность и условность, и некоторые режимы перцепции, которые можно было бы назвать "совокупностью совмещенных позиций второго внимания".
Одновременно восприниматель переживает сокрушительное разрушение "схемы тела" — его одновременно растягивает и сплющивает неведомая сила. Он пребывает одновременно внутри тела и вне его, испытывая весьма убедительное и странное чувство, что еще несколько секунд — и он превратится во что-то другое, не имеющее отношения к человеческому миру. Возможно, это и есть предчувствие загадочного "огня изнутри" (во всяком случае, в это хотелось бы верить!), а может — это всего лишь экзотическая разновидность конвульсий разрывающегося на части энергетического кокона.
До самого конца мы не уверены в результате.
Одно лишь известно наверняка — это состояние, даже в том случае, если длится оно лишь пару секунд, можно поистине назвать «огненным», поскольку оно «сжигает» множество недопросмотренных и недораскрытых страхов, амбиций, обид и сожалений. И в первую очередь это ощущение «сжигает» страх смерти.
Та неистовая мощь осознания, которая не знает в этот миг ничего, отдельного от себя, жжет и охлаждает нас одновременно. Возможно, в эти секунды осознание просто наконец-то проникает в собственную природу и понимает, что оно — всего лишь поток безличной энергии, организованный так, чтобы смотреть на мир, считать себя отдельным от мира, трансформировать его и себя.
В конечном, экзистенциальном смысле индусы (как и все восточные мистики) правы — порыв Бытия строит бесконечную майю, иллюзию о себе и Мире. Но Бытие не может не быть — это, наверное, единственное ограничение Его свободы. "Что нам остается? Просто прожить свою жизнь…"
Мы лишь выбираем, как ее прожить — непрерывно расширять свое осознание до бесконечности или ограничиться скудным пространством однообразных рефлексий и скучных, поверхностных впечатлений.
Третье внимание может оказаться дорогой в Бесконечность и Свободу, а может стать последней феерической вспышкой распадающегося тела и разлетающихся по мирам осколков осознания, попытавшегося достичь Невозможного.
Многие из поклонников Кастанеды "выбрали верить" в "окончательное путешествие" дона Хуана, превратившегося в сияющий шар и вырвавшегося из клетки на свободу.
Но нам не дано этого знать наверняка (если знаешь, зачем тогда нужна безупречность и "путь воина"?).
Нам дано всего лишь попробовать.
Заключение
НАГУАЛИЗМ — ЕГО ОТНОШЕНИЕ К ОБЩЕСТВУ И РЕЛИГИИ
Новейшая история продемонстрировала нам и всему миру, что такое современный тоталитаризм. Мы знаем, что такое состояние не-свободы, вызванное не экономическими и даже не историческими факторами. Ибо любое тоталитарное общество по природе своей стоит над экономикой и историей. Оно воплощает в себе не-свободу как таковую, то есть в виде идеи, возложенной на алтарь Абстракции (коммунизма, абсолютного господства высшей расы, или еще чего-то, вроде бы зачинающего Новый Цикл человеческого мироздания).
Когда тиран равен Богу, он не нуждается в религии. Он сам — религия, ее творец и верховный служитель. При отсутствии тоталитаризма в психологическом плане те же функции исполняет общепризнанная религиозная конфессия большинства, то есть официальная Церковь. В любом случае основа не-свободы, психологический фундамент общественного или умственного тоталитаризма — это система табу. По количеству табу и по уровню их жесткости можно судить, насколько мир, в котором мы живем, склонен к тоталитаризму.