До приезда скорой помощи оставалось больше трех часов; три самых долгих, самых медленных и мучительно беспомощных часа, которые Герберт когда-либо просидел.
Ханна была труппой. Она поняла ситуацию. В тумане время реагирования на чрезвычайные ситуации было насмешкой. Ближайшая больница Миддлсекс находилась на другой стороне Гудж-стрит, в десяти минутах ходьбы в обычный день, но в таких условиях, когда она страдает от мучений проклятых, попытки отвезти ее туда почти наверняка сделали бы больше. вред, чем польза.
«Может быть, сэр, но это правда».
Последовавшее за этим путешествие сделало часы, проведенные, наблюдая за Ханной на полу валлийской молочной фермы, показалось самым идиллическим летним днем. Каждые несколько минут скорая помощь без предупреждения тормозила, предположительно, чтобы избежать препятствия, реального или воображаемого, которое внезапно вырисовывалось из тумана.
Только склонная женщина, казалось, не обращала на это внимания. Остальные бились головой о металлические стены со стонами, проклятиями, рыданиями, криками или беззвучными закатыванием глаз. И каждый раз Родни снова начинал свой путь с "кроличьего прыжка" и включения двигателя, от которого выхлопные газы хлестали в задний отсек.
Головная боль Герберта, вызванная покером, прошла во время гонки через огонь и служение Ханне, а может, он просто забыл об этом.
Однако теперь он вернулся с удвоенной силой. С каждой новой внезапной аварийной остановкой и каждым выбросом угарного газа он чувствовал, как еще один дротик с искусным садизмом проникает в его череп.
Он бы предпочел сеанс трепанации, правда.
Он понятия не имел, где они были и в каком направлении направлялись. Он задумался, были ли поезда до Освенцима такими адскими, и в итоге решил, что сейчас не время спрашивать Ханну.
В следующий раз, когда Родни навалил якоря, старик рядом с Гербертом упал ему на плечо; но на этот раз он не стонал и не кричал.
Он не двинулся с места, когда скорая помощь снова тронулась.
С трудом веря в то, что, по его мнению, только что произошло, Герберт поднял руку и прижал ее тыльной стороной ко рту старика, отсчитывая секунды: пять, десять, двадцать и все равно ничего, ни малейшего вздоха.
«Дерек», - сказал Герберт.
Скорая помощь посмотрела на Герберта без особого интереса. "Да сэр?"
«Этот человек мертв».
«Я полагаю, что он есть».
Казалось, что Дереку и Герберту суждено было ссориться практически во всем. "Это все, что ты можешь сказать?" - недоверчиво спросил Герберт, произнося слова с изумленным сарказмом. "Ты осмеливаешься сказать, что он?"
Дерек снова вздохнул; короткий, резкий выдох непонятого. «Сэр, я дежурил более суток без перерыва. Если этот человек мертв, а я допускаю, что похоже, что он мертв, то он пятый человек, скончавшийся в машине скорой помощи за это время. Я ничего не могу с этим поделать. И ты тоже.
«Но мы должны что-то сделать».
"Что, сэр?"
Дерек не шутил, Герберт мог сказать это по голосу. Он просто указывал с крайней разумностью, что чрезвычайные обстоятельства представляют собой издевательство над обычными нормами.
«Что ты будешь делать с телом?» - спросил Герберт.
«Отбросьте его в морг, сэр. Как и все остальные.
Что случилось, подумал Герберт, когда скорая помощь сделала морг так же часто, как и больницу?
«Он не был первым, сэр, и не будет последним», - добавил Дерек.
Десять минут спустя, словно чтобы доказать правоту Дерека, старуха на носилках прекратила свои спорадические движения.
Ни суеты, ни агонизирующего предсмертного крика; просто была одна минута и ушла следующая.
Ханна какое-то время молчала, теряя сознание. Теперь, внезапно, ее обильно вырвало на пол, а затем изо рта пошла пена, глядя на Герберта дикими глазами, не менее пугающими из-за того, что она была незрячая. Она ударила сначала одной рукой, потом обеими, и, наконец, ногами, и даже Дерек и Герберт вместе с трудом могли ее подчинить.
"В чем дело?" - крикнул Герберт.
«Судороги довольно часто случаются при вдыхании дыма», - крикнул в ответ Дерек. Почему-то это знание не давало Герберту никакого утешения.
Все еще держась за Ханну одной рукой и проверяя, не собирается ли Герберт ослабить хватку, Дерек отвязал тело старухи от носилок и перекатил его так же осторожно, как и он.
мог на пол; нежно к чувствительности двух других пациентов, наблюдавших за этим поворотом событий с каким-то безропотным ужасом.
Дерек и Герберт положили Ханну на носилки и сумели заправить ее конечности под ремни; не то чтобы это могло удержать ее, если бы она действительно была настроена, но это было лучше, чем ничего.
Она помчалась еще немного, а затем остановилась так же резко, как и начала.
Какое-то ужасное мгновение Герберт опасался худшего, но затем он услышал ее дыхание и понял, что она снова потеряла сознание.
"Что еще?" - бормотал он Дереку. «Кома? Смерть? Мы не можем остановить это здесь, не так ли? "
Дерек покачал головой. «Только когда мы доберемся до больницы, сэр».
«Скорая» снова остановилась, и даже когда мысль о том, что собирался сделать Герберт, пришла ему в голову, он уже открывал заднюю дверь, идея и действие слились воедино. Он подбежал к передней части машины, распахнул водительскую дверь и забрался внутрь.