Отец снова будто предал ее, всадив в спину нож. «Зачем он так со мной?» - с надрывом пронеслось у нее в голове.
Это было дело рук ее мачехи, в этом Мелинда была уверена, но почему Эдвард снова пошел у нее на поводу, и откуда она могла знать, насколько ценна бля нее была эта вещь.
Отец больше не смотрел в ее сторону, и Мел приняла решение вести себя ровно также, чувствуя, что Анна, так и пыталась перехватить ее взгляд, чтобы закрепить вкус своей победы над выскочкой, которая смела бросить ей вызов, и доказать, что в этой игре она всегда будет выходить победителем.
Если раньше Мелинда думала, что у нее с отцом возможен второй шанс, и в их отношениях наступит оттепель, то теперь он снова был для нее чужим. С этого момента она твердо решила, что ей от него нужны только ответы. И на этом все. Она просто уберется восвояси, где ее любили и заботились, а этого человека, видимо, устраивала эта мрачная и угнетающая атмосфера Верхоста, который теперь был окончательно отравлен и потерян.
Весь аукцион Мелинда просидела не шелохнувшись, наблюдая за всем происходящим фарсом, будто со стороны. Она молилась, чтобы это поскорее закончилось. И если час назад, она все еще сомневалась в том, чтобы проникнуть в комнату Анны, взвешивая все за и против, то теперь это желание было столь острым, сколь воткнуть кол в самое сердце этой жестокой женщины, которая сломала столько судеб.
Мел вздрогнула, когда чья-то ладонь легла ей на плечо. Подняв глаза, она увидела склонившегося к ней Эдварда. Девушка огляделась, и с удивлением поняла, что совершенно одна восседала за столом, а зал был почти пустым. Видимо углубившись в свои мысли, она не заметила, как аукцион перерос в торжественную часть, с увеселительной программой и громкой музыкой, и поток людей плавно переместился в следующее, заблаговременно подготовленное помещение для приемов.
Отец протянул ей руку, предлагая встать и следовать за всеми гостями. Девушка сузила глаза, сверля отца ненавидящим взглядом.
- Как ты мог! – прошипела она, даже и не думая, принять его добрый жест. – Ты продал самое дорогое, что осталось у меня от Катарины! Ты знал, как я к этому отнесусь, и выставил зеркало на аукцион!
Последние слова прозвучали намного громче, чем она сама планировала. Мел сверлила его пристальным взглядом, пытаясь за суровым фасадом разглядеть хоть толику человечности, но видимо, свой лимит, на его благосклонность она уже исчерпала накануне.
- Не устраивай сцен, Мелинда, так было нужно.
- Да неужели! – огрызнулась девушка. – Только не уверяй меня, что мы последний кусок хлеба доедаем! Иначе, какое еще объяснение есть твоему мерзкому поступку! Но, должна отдать должное, цена зеркала была поистине внушающей!
- Ты слишком зациклилась на прошлом. Более того, я не знал, что эта вещь так для тебя важна. – Сдержанно произнес он, начиная терять самообладание.
- Зато тебе уже на все наплевать! На меня, на память о своей усопшей дочери! Или твоей драгоценной женушке перестало хватать карманных денег? Тебе же не так много осталось времени! С собой все деньги на тот свет ведь не заберешь!
Осознав смысл последних сказанных слов, она округлила глаза, приходя в себя. Весь этот яд, который секунду назад выплескивался из нее помимо ее воли и неконтролируемый приступ гнева, сотрясали теперь ее тело. Она сделала пару глубоких вдохов.
- Прости, Эдвард, я не…
- Ты сказала, то, что хотела, а теперь пройдем в зал, нас все ждут. И соберись, не пристало хозяйке вечера так вести себя на людях.
- Хозяйка! – повторила Мел, будто выплевывая это слово.
Эдвард снова был в непрошибаемой броне, и Мел решила сдаться, призвав на помощь все свое оставшееся благоразумие. Девушка смиренно кивнула головой, и, приняв руку, последовала рядом с человеком, который волею злого рока, был ее отцом.
- И выше голову, никто ничего не должен видеть в тебе, кроме врожденного достоинства и сдержанности. Фланнаганы всегда этим славились.