Серг╕й озирнувся - очевидно, й Горпина Степан╕вна, й отець Михайло переживали, усв╕домлюючи це чи н╕, щось под╕бне до його, Серг╕╓вих почутт╕в, очевидно, що й Оксана розум╕ла, яке враження вона справля╓ на цих мовчазних захоплених людей, але це ан╕ трохи не викликало в н╕й н╕ зайво╖ д╕вочо╖ соромливост╕, н╕ гордощ╕в - вона породжувала добро ╕ рад╕сть в душах людей, як сонце породжу╓ тепло, вона це усв╕домлювала ╕ ╖й це подобалося, ╖й подобалася та чиста рад╕сть, яка виникала навколо не╖, от ╕ все.
- Пийте, будь ласка, чай, а я п╕ду переодягнуся, - порушила нарешт╕ мовчанку Оксана ╕ п╕шла в сус╕дню к╕мнату, зачинивши за собою двер╕.
Але мовчанка п╕сля цього все ж не порушилася. Вс╕ взяли по чашц╕ чаю ╕ почали потроху пити, не порушуючи ╕дил╕╖ мовчання, адже це була не та незручн╕сть н╕якового мовчання, коли не зна╓ш ╕з чого почати розмову, щоб вона була ц╕кавою для вс╕х, це було красномовне мовчання людей, як╕ переживають разом прекрасн╕ почуття, знають, що ц╕ почуття сп╕льн╕, ╕ ╖м для цього не потр╕бн╕ н╕як╕ слова, бо слова лише б зб╕днили ╓днаючу силу чисто╖ радост╕, що так красномовно св╕тилася в кожному обличч╕.
- А ось ╕ я, - зайшла в к╕мнату Оксана в довг╕й, нижче кол╕н, закрит╕й темно коричнев╕й сукн╕ з красивим св╕тло коричневим, кольору пожухлого листя, вишиванням на грудях, що ще яскрав╕ше в╕дт╕нило русоволосу красу ╖╖ б╕лявого обличчя.
Вона пов╕льно с╕ла б╕ля свого батька, пок╕рливо схиливши голову на його плече.
- То як там правильно, - об╕йнявши доню й побожно поц╕лувавши ╖╖ в русяву голову, з лукавим усм╕хом спитав Михайло Архипович, - художник, чи маляр? Маляр-бакаляр, - зовс╕м уже весело додав в╕н.
- А й так, ╕ так правильно, але все ж маляр - б╕льш питомо для нашо╖ мови, - глянула вона на батька з-п╕д лоба й перевела погляд на Серг╕я, наче передаючи йому слово.
- Звичайно, - з рад╕стю погодився Серг╕й, - маляр, баня, св╕тлина - це б╕льш наш╕ р╕дн╕ слова, н╕ж художник, купол, фотограф╕я, але й ╕нтернац╕онал╕змами не варто нехтувати, для всього, як кажуть, м╕сце й час. Б╕льш важливо, з якою майстерн╕стю ти написав картину чи зробив фото, як би ти при цьому не називався.
Розмова небавом захопила ╖х, розширюючи сво╓ русло, розпросторюючи теч╕ю роздум╕в. Серг╕й зрозум╕в, що величезна купа книг в осел╕ отця Михайла - це не просто велика к╕льк╕сть, це к╕льк╕сть, що зг╕дно з канонами д╕алектики перейшла в як╕сть. Здавалося, не було тако╖ галуз╕ гуман╕тарних знань, в як╕й Михайло Архипович не був би об╕знаний. Та й Оксана не пасла задн╕х - спок╕йно й переконливо вона могла висловити свою думку, зовс╕м не поверхову, на яку завгодно тему, яка, здавалось би, й зовс╕м не мала н╕якого стосунку до рел╕г╕╖. Менше за все цей священик та його донька були схож╕ на вузьколобих клерикал╕в, що фанатично прославляють якусь одну ╕дею, проклинаючи все ╕нше. Вони щиро були в╕дкрит╕ для обговорення яких завгодно питань, готов╕ були дов╕рливо й сп╕вчутливо вислухати яку завгодно, нав╕ть ворожу думку, б╕льше того, йшлося на те, що якраз ворожу думку, вони й готов╕ були вислухати з найб╕льшою любов"ю й сп╕вчуттям, щоб глибше зрозум╕ти ╖╖ й переконати в ╖╖ хибност╕. Мабуть, це й була та сама любов, яку пропов╕дував ╤сус Христос, та сама любов, яка ╕ ╓ - Бог, подумалося Серг╕╓в╕. ╤ коли в╕н бачив отак батька з донькою поряд, коли ╖╖ гол╕вка лежала на батьковому плеч╕, Серг╕й все б╕льше й б╕льше переконувався в тому, наск╕льки вони таки схож╕ - батько й донька, адже на перший погляд, не зважаючи на деяк╕ поверхов╕ сп╕льн╕ риси, вони все ж досить таки в╕др╕знялись: батько - з видовженим обличчям, якому ще б╕льшо╖ продовгуватост╕ надавало довге русе волосся й п╕дстрижена бор╕дка з в╕дчутними вкрапленнями сивини; з тонкими рисами, як╕ наче спрозорювали обличчя, створюючи враження, що це обличчя належить людин╕, дух яко╖ перем╕г ╖╖ плоть, так що плоть ставала вже обтяжливою для цього духу; ╕ донька - з б╕льш округлим, хоча теж дещо видовженим обличчям, але риси якого, будучи теж досить правильними й тонкими, все ж св╕дчили про ╕деальну гармон╕ю духу й т╕ла, як╕ доповнюючи одне одного, буяли довершеною досконал╕стю. Але коли вони отак сид╕ли поруч, схилившись одне до одного, вислуховували чуж╕ думки, висловлювали сво╖, вони взагал╕ здавались одним ц╕лим - лаг╕дна доброзичлив╕сть, неупереджен╕сть н╕ до чого й н╕ до кого, щире сп╕вчуття, що звучали в кожному слов╕, так що нав╕ть ╖хн╕ голоси, хоча й були один д╕вочим, а ╕нший чолов╕чим, здавалися схожими, ╕ головне - оч╕, ц╕ чист╕, ясн╕, глибок╕ оч╕, що випром╕нювали всепереможну силу ╖х внутр╕шнього св╕тла, оч╕, котрими, як Серг╕╓в╕ ╕нод╕ здавалося, на нього дивився сам ╤сус Христос, так що Серг╕╓в╕, як ╕конописцю, видалася заманливою думка, запам"ятати ц╕ обличчя для прикладу при написанн╕ лик╕в святих, хоча, можливо, така думка й межувала з деяким святотатством.
Неоч╕куваною була й повед╕нка Горпини Степан╕вни - взагал╕ не в╕дзначаючись, як Серг╕й устиг пом╕тити, мовчазн╕стю, п╕д час гостини в отця Михайла, вона майже не проронила жодного слова, вона мовчки сид╕ла, поглинаючи блаженним, захопленим поглядом сво╖х незр╕внянних улюблених панотця ╕ його доньку, вона вс╕м сво╖м ╓ством всотувала кожне ╖хн╓ слово, можливо, ╕нод╕ й не розум╕ючи його смислу, але свято в╕рячи в ╓дино можливу правильн╕сть сл╕в, як╕ виходили з цих уст.
Допивши чай, Серг╕й п╕дв╕вся й п╕д╕йшов до книжно╖ шафи. Оглядаючи кор╕нц╕ фол╕ант╕в, в╕н ще раз переконався в р╕зноб╕чност╕ й широт╕ панотцевих зац╕кавлень. Особливо ж його вразила широта тих ф╕лософських набутк╕в людства, якими ц╕кавився Михайло Архипович: античн╕ мудрец╕, середньов╕чна апологетика й патристика, хоча авторами й були не лише православн╕, але й католики, та, врешт╕, й матер╕ал╕сти вкуп╕ з марксистами - все це ще якось можна було зрозум╕ти, але - Н╕цше? А тим б╕льше - Фрейд?!. Це якось зовс╕м уже не вкладалося в голов╕, не трималося купи.
- Вибачте, отче, - не зм╕г утриматися в╕д питання Серг╕й, - мен╕ просто дуже ц╕каво, якщо це вас, зв╕сна р╕ч, не образить, чому - Н╕цше? Чому - Фрейд? Невже це справд╕ вас ц╕кавить? Чим?
- Так, так, зв╕сна р╕ч, - з розум╕ючою посм╕шкою похитав головою Михайло Архипович, - чому б це мало мене ображати, мен╕ н╕чого приховувати, та й ц╕кавить це не лише вас, як ви можете здогадатись, це зац╕кавлювало й декого з ╓парх╕ального управл╕ння. Та н╕чого крамольного тут нема╓ й близько. Щоб прост╕ше й дох╕длив╕ше пояснити, я можу сказати, що для того щоб воювати усп╕шно, ворога треба знати дуже добре. Та це так, образно. Бо насправд╕ в╕йна - це не ╓ ремесло священика, та й ворогом я н╕кого не вважаю, ╓ просто заблудл╕ душ╕, ╕ для того, щоб ╖х вивести з╕ стану заблудження, чи блуду, треба дуже добре знати т╕ пота╓мн╕, темн╕ стежки-дор╕жки др╕мучо╖ людсько╖ природи, якими якраз ╕ можна заблукати в т╕ непрох╕дн╕ хащ╕ гр╕ха, де нав╕ть невеликий проблиск благодатного божественного св╕тла вида╓ться вже чимось неймов╕рним, поза природним, зайвим. От ви говорите, Н╕цше, а що Н╕цше? Н╕цше сам себе покарав сво╓ю гординею, так жахливо завершивши св╕й земний шлях, загнавши себе в безвих╕дь сво╓ю нерозкаян╕стю, але його приклад на жаль н╕кого й н╕чому не навчив, ╕ хибн╕сть настанов його ф╕лософ╕╖ довело двадцяте стол╕ття, коли вже пров╕дна верства д╕яльного людства взяла за кер╕вництво до д╕╖ догмати н╕цшеанства, а по сут╕ сатан╕зму, особливо ж наглядний тут приклад фашизму й комун╕зму, як╕ в цьому план╕ ╓ одним ╕ тим самим. А взагал╕ то, я б не став тут вид╕ляти Н╕цше, в╕н лише один ╕з прояв╕в того величезного заблудження, в яке втрапило людство дек╕лька останн╕х стол╕ть сво╓╖, загалом недовго╖ ╕стор╕╖, тут можна було б згадати дуже багатьох, ╕ того ж Дарв╕на, ╕ того ж Фрейда, й багатьох, багатьох ╕нших. Загалом це заблудження умовно можна було б назвати, використавши ф╕лософську терм╕нолог╕ю, матер╕ал╕змом, коли за нар╕жний кам╕нь св╕тобудови було взято матер╕ю, тобто спочатку самов╕льно з"явля╓ться матер╕я, яка згодом породжу╓ з╕ сво╖х свав╕льних надр дух. А де, коли, як ╕ для чого з"явилася ця сама матер╕я, що безпорадно зависла в вакуум╕ холодно╖ безк╕нечност╕ ╕ безладно дри╜а╓ ручками й н╕жками сво╖х, безсилих дати щастя, матер╕альних законом╕рностей, для чого ц╕й матер╕╖ знадобився дух, який, врешт╕, теж визнача╓ться тими ж самими матер╕альними законом╕рностями? Якесь зачароване коло. На перший погляд, зрозум╕ло кожному, що це н╕сен╕тниця, - отець Михайло якось дивно, нав╕ть трохи безпорадно, здвигнув плечима. - Але ж в цю, вивернуту навивор╕т, перевернуту вниз головою й догори ногами ╕стину в╕рять найпрониклив╕ш╕ уми й пишуть ╖╖ на прапорах прогресу ось вже останн╕ дек╕лька стол╕ть, плоди чого пожина╓мо зараз ╕ ми. Якщо ж глибше розглянути всю цю ╕стор╕ю з самозванством матер╕╖, то можна сказати, що створене проголосило себе господарем свого творця, створене проголосило себе творцем свого творця. ╤ ця самопроголошена твар б"╓ться в судомах безсило╖ лют╕ в даремних намаганнях силою, ╜валтом викресати з матер╕ально-законом╕рного процесу плотських ут╕х хоч якусь ╕скорку чисто╖ радост╕ й щастя... Та я, мабуть, дещо захопився, - раптом окинув в╕н оком присутн╕х, - мабуть, уже втомив ус╕х сво╓ю балаканиною?