– Речь идёт о шайке…
– Позвольте-с! Вот вы изволите выражаться: «шайка». Но позвольте-с! Если есть люди, которые позволяют себе кричать разные там «долой», то на каком основании я должен запрещать людям, которые кричат: «да здравствует»? Я – полицейский. Не более! Но и не менее! Ни-ка-ких «долоев» во вверенных мне районах я кричать ни-ко-му не доз-волю-с! Пресеку, и в самом начале. И об этом объявлено. Но если, несмотря на объявление, тем не менее, позволяют себе кричать, то у других может явиться совершенно естественно желание кричать «да здравствует». Кажется, логично? И что тут может поделать полиция? И как гг. либералы протестуют против этого, – решительно не понимаю. Кажется, по законам либерализма прежде всего-с: свобода!
– Речь идёт не о крике, а о камнях.
– До за до-с, как говорится-с. И к этому гг. поклонники свободы должны быть приготовлены. На днях, в собрании «истиннорусских людей» присяжный поверенный Чивиков…
– Бывший!
– Он ведёт дело о восстановлении его в сословии. Присяжный поверенный Чивиков очень дельно и толково сказал: «Что ж они думают? Мы не выстроим консервативных баррикад?» Выстроят!
– Мы отвлекаемся от предмета.
– Позвольте-с. Нет-с. Позвольте мне изложить программу. Развернуть, так сказать. Тогда вы наглядно увидите, что вы, извините меня, ошибаетесь. Не по своей воле! Я не говорю! Вас ввели в заблуждение злонамеренные лица.
– Благодарю вас за оправдания, я в них не нуждаюсь, – вспыхнул Пётр Петрович, – и попрошу вас быть поосторожнее в выражениях. Мне сообщило обо всём этом лицо, о котором я не позволю… моя жена!
Полицмейстер «корректно» склонил голову.
– Моё уважение вашей почтенной супруге. Но аудиятура алтера парс? Плотников должен был знать. Я полицию поставил как? Обыватель благонамеренный, раз он не мутит, – должен видеть от полиции чистоту, предупредительность и уважение. Последнее не требуется, но я отдал приказ: своему обывателю, известному, делай под козырёк! Подзывает тебя прилично одетый человек с извозчика: «где дом такой-то», – делай под козырёк. Если обыватель, как обыватель, – не мутит. Он должен жить спокойно и в возможном почёте.
– Это делает вам честь, а обывателям, конечно, удовольствие, но…
– Такова политика!
– Но ваша внутренняя политика…
– Это политика не моя, а высших лиц. Я только исполнитель. А ежели обыватель ведёт себя не как следует и мутит, – прошу не прогневаться. И г. Плотников должен был это знать. Я приказал полиции быть корректной к обывателю. Всякий обыватель почтенен. Но, дорожа честью того учреждения, в котором я имею честь служить и мундир которого я имею честь беспорочно носить, – я не могу приказать вверенным мне чинам делать под козырёк врагам существующего порядка и лишать благонамеренных и добрых граждан покровительства законов и полицейских постов, – для того, чтобы чины полиции неотлучно находились при господах Плотниковых и охраняли их неприкосновенность издавать возмутительные клики или говорить зажигательные речи. Извините-с, полиция не за тем поставлена!
– Но вы не можете же, – вы, вашей властью, – объявлять людей вне закона!
– Я поступаю по закону-с. Составляю протокол обо всяком безобразии, и если находятся виновные, они передаются в руки подлежащего ведомства. Осмелюсь, однако, спросить, почему именно вас столь касается означенное обстоятельство? Вас, кажется, ведь у г. Плотникова быть не могло.
– Не дело полицейского, г. полицмейстер, как бы он высоко ни стоял: городовой, околоточный, полицмейстер, пристав, – разбирать вопрос, где я «могу» быть, и где не могу. Г. Плотников – мой противник. Мой враг, быть может, по вашей терминологии…
Г-н полицмейстер корректно наклонил голову:
– Знаю-с. С истинным удовольствием слышал о вашей речи, произнесённой на собрании…
– Это мне всё равно, – с удовольствием, без удовольствия.
– И с благодарностью. Большую услугу оказали нам. Разбили сплочённость. Полиция больше всего не любит сплочённости.
– И это мне всё равно! – почти крикнул Пётр Петрович, чувствуя, что у него краснеют даже ноги, – Моё имя замешивают… что с тех пор… и я не хочу… вы понимаете?
Он поднялся.
Поднялся и полицмейстер:
– Не волнуйтесь. Чтоб доказать вам, до чего полиция корректна к благонамеренным гражданам, извольте-с… Против дома г. Плотникова будет поставлен городовой. День и ночь. Нарочно с угла пост переведу.