Миа сказала: «Мой таксист думает, что ты слишком молод, слишком зелёный, чтобы отличить свою задницу от локтя, и твои папа с мамой тебя финансируют. А что бостонец может знать о желаниях и нуждах ньюйоркцев?»
Она улыбнулась и помолчала секунду. «Вы готовы столкнуться с подобными мнениями?»
К её удивлению, Харрингтон запрокинул голову и рассмеялся звучным смехом. Искренне? Миа ждала, всё ещё не теряя улыбки, и наблюдала за ним.
Он перестал смеяться и выпрямился, внезапно став серьезным.
«Я считаю себя жителем Нью-Йорка. Я живу здесь уже семь лет, это мой дом. Как вы, наверное, знаете, я уже много лет живу здесь.
Шесть из этих лет я возглавлял нью-йоркский офис First Street Corporation, а это значит, что я многому научился в Нью-Йорке, и, поверьте, я многому научился. Я зелёный? Что ж, если ваш таксист имеет в виду, что я дружу со всеми влиятельными фигурами и игроками в политической игре здесь, в Нью-Йорке, то я не такой, но в этом есть свои преимущества, и я буду говорить об этом в своей предвыборной кампании.
Когда меня выберут, можете быть уверены, я встречусь с ними достаточно быстро, потому что они придут ко мне, и я буду тем, кто решит, что им дать, если то, чего они хотят, будет в интересах того, чтобы Нью-Йорк остался величайшим городом в мире.
Вот что делает хороший менеджер, Миа, что в политике, что в бизнесе. Я очень хороший менеджер с многолетним практическим опытом, и у меня есть видение и стремление сделать Нью-Йорк процветающим под моей рукой.
Она печатала четко, бегло, с долей юмора, грамотно.
Её внимание снова привлёк массивный серебряный браслет-цепочка. Почему бы и нет? Она указала на него. «Расскажи мне о браслете, Алекс. Он имеет для тебя какое-то особое значение? Это подарок от друга? Любовника? Давно ты его носишь?»
Он склонил голову набок, и улыбка на его губах играла так же уверенно, как и у Мии. Он поднял руку и осмотрел браслет. «Мой первый браслет мне подарил дядя Ксавье на тринадцатый день рождения. Он сказал, цитирую: „Настоящий мужчина делает и носит то, что хочет“. Он сказал мне, чтобы я никогда не забывал об этом до конца своих дней».
«Дядя Ксавье?»
«Троюродный брат моего отца, а не настоящий дядя. Моя семья считает его отвратительным стариком, потому что он пренебрегает всеми их правилами, всё ещё любит кокаин и проводит большую часть времени, беззаботно шатаясь по Бэк-Бэй, сам по себе. Ах да, но когда мне было тринадцать, он был моим кумиром». Он рассмеялся и пожал плечами.
Это правда? Или Ксавье был преувеличенным семейным предательство, чтобы показать ей, насколько он человечен? «Вы сказали, оригинальный браслет. А были другие?»
«Почему такой интерес к браслету, Миа?»
«Человеческий интерес, мистер Харрингтон, Алекс. Это что-то личное, то, что вас привлекает, как и ваша история о дяде Ксавье. Если люди смогут понять вас как личность, как реального человека, а не просто политика, который хочет за вас проголосовать, ну, вы поняли. Именно об этом и будет мой первый материал — о вашем прошлом, вашей семье, ваших личных историях и о том, что привлекает, дядя Ксавье».
«Справедливо. На самом деле, это мой третий серебряный браслет. Мама купила мне такой на прошлое Рождество, когда второй порвался».
Она набрала «три», ничего больше, и подалась вперёд, её глаза заблестели от любопытства. «Как ты сломала первый и второй браслеты? Что-нибудь забавное?»
Он снова рассмеялся. «Первый раз я сломал, когда играл в лакросс в Гарварде. Я собирался забить гол, и один из йелисцев ударил меня по браслету. Наверное, это спасло моё запястье от перелома, пришлось долго мучиться в гипсе, но браслет был готов. Второй раз был всего пару лет назад, когда я упал с горного велосипеда, и нет, я усвоил урок. Больше никаких горных велосипедов».
Миа легко сказала: «Я видела фотографию, где ты держала чемпионский кубок для команды по лакроссу Bennington Prep».
Его глаза загорелись от воспоминаний о наслаждении.
«А твой друг Кент Харпер стоит рядом с тобой; ты обнимаешь его за плечи».
Он кивнул. «Мы с Кентом близкие друзья с детства. Как и я, Кент управляет филиалом своей семьи здесь, в Нью-Йорке. Полагаю, ты будешь с ним разговаривать». Он снова склонил голову набок — давняя привычка, как она предположила. Это придало ему дружелюбный, располагающий к себе вид.
«О да. Надеюсь, он расскажет о тебе несколько занимательных историй».
«Мне придется сказать ему, чтобы он был очень разборчив».
Миа улыбнулась и без паузы сказала: «Расскажи мне о своей позиции по оружию, Алекс. Твоя партия выступает за запрет оружия. Какова твоя позиция?»
«Я не охотник, но некоторые мои друзья уезжают в Канаду, чтобы отсиживаться в засадах, пока другие увлекаются стрельбой. Почему я должен лишать их удовольствия от занятия, которое им нравится? Но штурмовые винтовки — это совсем другое дело. Насилие с применением огнестрельного оружия в школах вызывает у меня отвращение. Поэтому, хотя я и не поддерживаю полный запрет оружия, я выступаю за запрет любого оружия, способного убить человека».