Трэвис рассмеялся. «Если он хороший политик, удачи ему в этом. Представь, бостонец баллотируется в мэры Нью-Йорка. Это просто безумие, Миа. Я имею в виду «Ред Сокс» или «Янкиз»? Как он собирается с этим справиться? Или даже если он ньюйоркец? Как долго он живёт в городе?»
«Хм, может, лет шесть, где-то так. Когда я разберусь с ним поподробнее, узнаю, в какой месяц и день он сюда переехал».
«Что ж, Хиллари Клинтон удалось занять место в Сенате от штата Нью-Йорк, когда она жила в Арканзасе. Но, с другой стороны, у неё была мощная поддержка и полная казна. Желаю ему ещё больше власти, если он сможет это сделать».
Миа прикусила губу. «Трэвис, дело в том, что я не знаю, смогу ли я через семнадцать дней поехать на Бермуды.
Посмотрим». Она посмотрела на часы. «Ой, мне пора, Трэвис. Мне нужно надеть маленькое чёрное платье и выйти».
В замёрзшую тундру. Я люблю тебя и надеюсь, что ты будешь избегать всех этих симпатичных фройляйн.
Он сказал: «По крайней мере, я могу мечтать о том, как лежу с тобой на пляже и натираю тебя солнцезащитным кремом. Интересно, можно ли тебе ходить топлес по Бермудам?»
Она рассмеялась. «Извращенец. Здесь так холодно, что меня бросает в дрожь при одной мысли о бикини».
Отключившись, Миа переоделась в платье, убрала волосы с лица, собрала их в пушистый шиньон, добавила немного туши и помады и решила, что это лучшее, что можно придумать. Она надела чёрные сапоги на шпильке и стильное чёрное шерстяное пальто, подаренное ей мамой и папой на Рождество, и в последний раз взглянула в зеркало. Она улыбнулась своему отражению.
«Да, детка, ты репортер крупной столичной газеты».
Она позвонила вниз, чтобы такси ждало ее и отвезло на благотворительное мероприятие в Харрингтоне в шикарном отеле Cabot.
OceanofPDF.com
5
Миа
Отель Cabot на Ист-Семьдесят-Пятой улице был одним из немногих особенных отелей Нью-Йорка, которыми восхищался Трэвис. Он считал, что стиль ар-деко, бережно отреставрированный, всё ещё сохраняет свою сдержанную позицию: мы обслуживаем только состоятельных клиентов и предоставляем им всё, что они пожелают.
У Мии вежливо спросили ее имя, отметили в списке и присоединились к группе приглашенных в огромном бальном зале, украшенном красными, белыми и синими гирляндами, а под высоким потолком развевались соответствующие красные, белые и синие воздушные шары — изящный штрих.
Какое облегчение, что американский флаг не был чёрно-блевотинно-коричневым. Она увидела бесплатный бар, призванный облегчить пальцы, тянущиеся к чековым книжкам, столы с изысканными закусками, включая крошечные тако, от которых у неё сразу разыгрался аппетит, и оркестр из восьми музыкантов, игравший приятную фоновую музыку.
Все было готово к выступлению Алекса Талбота Харрингтона.
По оценкам Мии, по огромному бальному залу бродило около пятисот гостей, разодетые до упаду, большинство пили, все были в прекрасном расположении духа. Алкоголь лился рекой, и Миа гадала, сколько же будет стоить последний счёт в баре. Это её ошеломило.
Она решила, что Харрингтону, с его поддержкой семьи и, как она считала, бездонными карманами, сегодняшние пожертвования, пусть даже и ограниченные, не особо нужны для кампании. Ему нужны были эти сборы средств для освещения, пиара, возможности познакомиться с влиятельными людьми, с теми, в ком он был достаточно умен, чтобы понимать, что он остро нуждается, будучи новичком.
Она работала в комнате, выясняя впечатления людей об Алексе Талботе Харрингтоне, наткнулась на пару ярых любителей социальных сетей, с которыми она сцепилась пару месяцев назад и которых хотела бы прикончить.
Музыка стихла, разговоры затихли, и Кори Хьюз, руководитель предвыборной кампании Харрингтона, подошёл к микрофону и представил кандидата. Александр Талбот Харрингтон вышел на сцену под громкие аплодисменты.
Ему пришлось поднять микрофон, потому что он был высоким, и ему не очень повезло. Миа включила запись на своём iPhone, чтобы сосредоточиться на нём. Он был красив, с тонкими, точёными чертами лица и квадратной челюстью – всеми физическими данными, необходимыми успешному политику. Он улыбнулся и начал говорить. Её поразил его прекрасный, самобытный голос с лёгким акцентом бостонского брамина, и она задумалась, как долго он работал над тем, чтобы смешать его с нью-йоркским говором. Он был немного похож на другого Дж.
Ф. Кеннеди, но приятнее для уха жителя Нью-Йорка. Сама его речь была достаточно гладкой, с самоиронией в нужных местах. У него явно были хорошие авторы. Он признал свою молодость, свою чуждость правительству Нью-Йорка, и с улыбкой извинился за то, что он из Бостона, и ему едва удалось превратить эти негативные стороны Нью-Йорка в позитивные. Он сосредоточился не на партийной принадлежности, а на решениях наболевших проблем города, которые слишком долго не решала нынешняя администрация. Он говорил мало по существу, и Миа не удивилась, когда несколько конкретных его высказываний были встречены аплодисментами, поскольку зал был полон единомышленников. Через десять минут…