— Мы собираемся войти внутрь, и ты не будешь говорить. — Мое сердце сжалось от отстраненности, который я чувствовала, но он был в ярости. Я поняла. — Ты примешь душ, пока я приготовлю тебе что-нибудь поесть. После того как ты поешь, я осмотрю твое тело, чтобы убедиться, что ты в порядке. — И как только я открыла рот, чтобы повторить, что со мной все в порядке, он оборвал меня взмахом руки и горьким смехом. — Думаю, ты простишь меня за то, что я не поверил тебе на слово прямо сейчас. — Мои губы сжались. — После того как я буду уверен, что ты в порядке, и я, наконец, смогу сделать вдох, не чувствуя, что задыхаюсь, — о, милый, — мы поговорим, и ты объяснишь, почему я должен был узнать то, что я только что узнал, так, как это получилось.
Он велел мне не говорить, а я не хотела испытывать судьбу, поэтому просто кивнула.
Вик вышел из машины, подошел к пассажирской стороне и нежной рукой помог мне выбраться. И когда наши пальцы сомкнулись, я посмотрела на то место, где наши руки соединились, и мой желудок скрутило. Несмотря на то, что он был в ярости, он обращался со мной осторожно. И любовь, которую я чувствовала к нему, поднялась до уровня, о котором я даже не подозревала.
Он не торопясь проводил меня наверх,, сопроводил в ванную, оставил свежие полотенца и подобрал для меня удобную одежду. Потянувшись в кабинку, он отрегулировал горячую воду до тех пор, пока из брызг не пошел пар, затем добавил холодной, чтобы достичь нужной температуры, прежде чем подойти к моей слабой фигуре, стоящей у раковины. Знакомыми движениями он раздел меня, внимательно осматривая мое тело, как если бы он был торговцем антиквариатом, а я — семисотлетней вазой. Большой синяк на моем бедре был темно-фиолетового цвета с желтовато-зеленой окантовкой. И когда глаза Вика остановились этом на месте, выражение его лица потускнело. Я поймала себя на том, что прикрываю синяк рукой в слабой попытке успокоить его. Это действительно выглядело хуже, чем было на самом деле. После мгновения плотной, удушающей тишины, окутывающей нас, он выпрямился, взял меня за локоть и повел в душ, оставаясь там, пока я не стала под струю, окутывая свое тело расслабляющим теплом.
Его голос звучал устало, когда он сказал:
— Не торопись, но держи дверь открытой. Если я тебе понадоблюсь, просто позови. Я вернусь через несколько минут с едой. — Со своего места в душе я наблюдала, как он колеблется у двери. Слова звучали так, словно застряли у него в горле. — Знание, где ты была, с кем ты была, сводило меня с ума. — Следующие слова произвели на меня такой же эффект. — Я бы снес стены голыми руками. Изуродовал бы, искалечил бы и убил. Ради тебя я бы начал войну. — Он поднял руку и легонько постучал костяшками пальцев по дверному косяку, отказываясь оглядываться. — Сделал бы все, чтобы привести тебя домой в целости и сохранности.
У меня участилось сердцебиение. Моя грудь одномоментно смягчилась, а затем болезненно сжалась.
А потом я осталась одна.
Тогда, и только тогда, я повернулась и подставила лицо под струю, позволив ей смыть слезы, которые требовали освобождения.
Как и обещал, он ждал меня, когда я вышла. Приняв душ и освежившись, я долго смотрела на него из открытого дверного проема, прежде чем войти в свою комнату и осторожно приблизиться.
На моем туалетном столике стоял поднос с двумя бутербродами, нарезанным яблоком, бутылкой воды и банкой газировки. У меня громко заурчало в животе, и краем глаза я увидела, как взгляд Вика метнулся ко мне. Зная, что это его успокоит, я подошла к подносу и взяла бутерброд. Откусила кусочек, и в тот момент, когда я поняла, что это было, еда превратилась в пепел во рту.
Это было арахисовое масло и желе. Тот самый бутерброд, который Роам приготовил на моей кухне в тот день, когда забрал меня из безопасности моего дома.
Я сразу же решила, что возненавижу это сочетание навсегда.
Мой желудок скрутило, когда я отложила бутерброд и потянулась за ломтиком яблока. Оно было сладким и хрустящим, и через мгновение я обнаружила, что проголодалась, съев все ломтики в рекордно короткие сроки. Я открыла бутылку с водой, отхлебнула из нее, затем случайно взглянула на Вика.
Он пристально смотрел на мой живот, заставляя его сжаться.
Прощупывая почву, я начала с вопроса:
— Насколько ты зол?
Скрестив руки на груди, Вик коротко ответил:
— А ты как думаешь?
Итак, я вытащила большие пушки, говоря как можно спокойнее.
— Ты расстроен из-за меня, и это нормально, даже оправдано, но я хотела бы напомнить тебе, что два дня назад меня забрал из дома психопат с бешеным стояком на тебя, и я ни разу не винила тебя и не буду, потому что, хотя ты был технической причиной, я знаю, что это была не твоя вина. Так что, если ты думаешь, что можешь уделить мне секунду, я постараюсь объясниться как можно лучше.