— Она вернулась?
Я притворялась дурочкой, глядя куда угодно, только не прямо на него.
— Кто?
Усталый вздох покинул его. Он отпустил мое лицо, и я сразу почувствовала потерю.
— Я знал, что время приближается, но… — Он замер.
Все, что я могла сделать, это пожать плечами.
— Прошли годы, Нас. — Я знала это. — Почему она вернулась? Почему сейчас?
Я списала то, что сказала дальше на усталость. Отказываясь смотреть на Вика, я легонько постучала ногтем по столешнице и жалобно поделилась.
— Думаю, потому что я одинока.
Опустошение.
Это было единственное слово, которое я могла использовать, чтобы описать выражение лица Вика. Как ни странно, моя внешность соответствовала его собственной. И когда мы сидели друг напротив друга, так близко, но чувствуя себя такими далекими, моя грудь сжалась от осознания того, в чем я только что призналась.
И мамин смех эхом отдавался в моей голове.
Дура.
Я была дурой.
Этот человек лгал мне. Скрывал от меня что-то.
Какого черта он не сказал мне, что переехал?
Почему это было секретом?
Почему?
Я была сбита с толку.
Я встала так быстро, что у меня закружилась голова и дико заныла пятка, дрожащими руками я подняла солнцезащитные очки и надела их.
— Я только что поняла, что у меня встреча.
— Нас, подожди. — Он встал, окликнув меня, когда я поспешно отступила.
Моя улыбка была ничем иным, как механическим растяжением губ. Нет тепла. Без эмоций.
— Увидимся на работе.
Но в том случае, если я бы могла этому помешать.
Я нигде не была в безопасности. Куда бы я ни повернулась или где бы ни попыталась спрятаться, она была там. Я зашла в свой гардероб, и она уставилась на меня в зеркало. Если я бежала вниз по лестнице, она ждала меня там, блокируя входную дверь. Я попросила ее уйти. Умоляла ее оставить меня в покое. Но ничего не помогало. И теперь, когда я сидела и рыдала, прижавшись спиной к пустому углу моей комнаты, зная, что она не сможет подкрасться ко мне сзади, я не сводила мутного взгляда с нее, пока она сидела и улыбалась мне. Но начался распад.
Ее лицо уже не было таким красивым, как раньше. Глаза помутнели, в них образовалась белая дымка. Цвет ее плоти теперь был голубовато-серым. Клочья волос выпали.
И все же она улыбнулась.
Рваная дыра на щеке обнажала гниющие зубы.
И все же она улыбнулась.
Я рыдала, раскачивалась и умоляла о пощаде.
Ее улыбка осталась неизменной, само воплощение зла.
— Почему ты так со мной поступаешь? — Мой дрожащий шепот казался громким в темноте. — Я была твоей любимицей.
Голос матери стал немного глубже, приобретая за собой неземное эхо.
— Я здесь, потому что ты скучала по мне, дорогая.
Я быстро покачала головой, закрыв глаза, повторяя снова и снова:
— Я не скучаю по тебе. Я не скучаю по тебе. Я не скучаю по тебе. Я больше не скучаю по тебе.
Время, казалось, работало по-другому, когда она насмехалась надо мной. Я не была уверена, который сейчас час, только было темно, когда я услышала, как моя входная дверь открылась, а затем закрылась. Мои глаза метнулись к открытой двери моей спальни, и взгляд матери отражал мой собственный.
В дверном проеме замаячила тень, и я погрузилась в себя, мое дыхание стало прерывистым.
А если бы их было больше?
Тень начала двигаться, приблизилась, и мое дыхание сбилось, когда она встала прямо передо мной, затем присела.
Но потом я услышал его, и мягкость в его явно озабоченном тоне была большим, чем я могла вынести.
— Я позвонил. Ты не ответила. Я написал. Ты не ответила. Я беспокоился. — Я не могла сфокусировать взгляд, но знала, что Вик рассматривает мой жалкий вид. — Господи, детка. — Затем его рука поднялась, чтобы обхватить мою щеку. — Что она с тобой делает?
Она мучает меня.
Одним быстрым движением он поднял меня на руки, и когда он поднес меня к кровати, ближе к лежавшему там гниющему трупу, мое дыхание сбилось, и я испустила испуганное:
— Не туда!
Я поерзала в его объятиях, дрожа сильнее, чем когда-либо прежде, и вцепилась в него сжатыми в кулаки руками, отказываясь отпускать его плечи. Я уткнулась лицом в его шею и прошептала:
— Не туда. Не туда. Не туда.
Руки Вика были опорой безопасности, и он не позволил бы ничему плохому коснуться меня.
— Хорошо. Не туда. Понял тебя. Ты пойдешь со мной. — Он прижал меня на мгновение, думая о том, куда идти дальше, и когда он начал двигаться, я немного расслабилась, зная, что он меня не отпустит. Но когда он убрал одну руку, вокруг нас зажегся свет, и он перестал двигаться.
Он долго не шевелился, и когда я подняла слезящийся взгляд и увидела, что его застывшее тело наблюдает за разрушением моей ванной, все, что я могла сделать, это посмотреть на него и прошептать с сожалением: