Алессио не был глупым человеком. Поэтому, когда он сказал:
— Я не знаю, каковы его обстоятельства, но если он говорит, что ему нужны деньги, я склонен ему поверить, — это меня сломало. Потому что я не знала.
Хронология совпала. Аника была права. И мои внутренности горели осознанием.
Вик не изменял мне. Он работал. И я наказала его за это, надрав ему задницу.
Я почувствовала себя плохо. Дыхание оставило меня.
Я закрыла глаза, глубоко вздохнула и прошептала:
— О нет.
Что я сделала?
Вместо того чтобы спросить его об этом, я все предполагала, судила и неверно истолковывала. Все это, и он все еще заботился обо мне, спал рядом со мной, давал мне свою силу, когда у меня ее не было.
Меня осенила внезапная мысль.
Я злодей в нашей истории?
Мои глаза открылись, и я сморгнула жжение за веками. Я слегка покачивалась и сжимала руки вместе, просто нуждаясь в движении. Мой голос был тихим.
— Думаю, я совершила огромную ошибку, Лес.
Когда я посмотрела на него, выражение его лица было озабоченным.
— Могу ли я помочь?
— Нет. — Я фыркнула едким смехом, прежде чем провести холодными руками по лицу и положить их на теплые щеки. Стыд пронзил меня красными горячими волнами. — Никто не может.
Внутреннее смятение подорвало мой рассудок, и спустя долгое время после того, как Алессио отвез нас к себе домой, а затем я поехала домой к себе, я сидела одна в темноте и тщетно пыталась собрать воедино кусочки этой головоломки. Но я не могла. Я просто не могла.
Ничего из этого не имело смысла.
Чувствуя себя немного потерянной и довольно одинокой, мне нужна была ясность, поэтому я пошла к Саше, открыла дверь и вальсирующей походкой вошла в его кабинет. Он сидел, глядя на документ в своей руке. Я легонько постучала, и он нахмурился, когда поднял голову.
Он выглядел усталым. И да, я поняла, что каким бы дерьмовым он себя не чувствовал, это была его вина, но он все равно был моим братом.
Я подняла пальцы в легком взмахе.
— Настасья, — небольшая улыбка, приподнявшая его рот, была почти грустной. — Я не ждал тебя.
— Ты когда-нибудь ждал? — Я чуть не усмехнулась.
— Нет. — Его улыбка стала шире. — Полагаю, что нет.
Далее последовала тишина и очень большая.
Я хотела разгрузиться. Я хотела сказать ему сотни вещей, о Филиппе, о Вике, но один взгляд на его усталое лицо сказал мне, что сегодня не тот день. А я всегда была милосердной сестрой.
Он говорил без эмоций.
— Ты собираешься просто стоять там весь день или будешь орать на меня, как планировала?
Меня охватила глубокая печаль.
Это то, что он думал обо мне? Была ли я действительно такой ведьмой?
Я нахмурилась, когда вошла в комнату, опустила взгляд и почти обиделась.
— Я не собиралась на тебя кричать.
— Нет? — Саша грубо усмехнулся, но юмора в этом не было. Ни капли. Его вздох звучал побеждено. — Я думаю, ты можешь быть единственной.
О, черт.
Нет. Мне это не нравится. Нисколько. И вдруг мои ноги зашевелились.
Я не знаю, почему я это сделала. Мы не были такой семьей. Но я чувствовала, что нуждаюсь в этом почти так же сильно, как и он.
Мои ноги несли меня к нему, к спинке его стула, а он с опаской наблюдал за мной. Когда я встала прямо позади него, то положила руки на его широкие плечи и наклонилась, скользя руками вокруг него. Он не отреагировал. И, да, это было неловко, но я решила побороть это противное чувство, закрыв глаза и вдыхая странно успокаивающий древесный запах его парфюма.
Я крепко обняла брата, уткнувшись носом в его плечо, а затем тихо произнесла:
— Все будет хорошо, Саш. — Я закончила на выдохе.
Казалось, что прошла целая вечность, и как только я подумала отпустить его, его рука легла на мое предплечье. Осторожно и легко, как будто он не знал, что делать с лаской.
Господи. Что-то в этом заставило меня наполниться печалью.
Мой брат, возможно, не был хорошим человеком, но он сделал все, что мог, в той жизни, в которой он родился. За несколько лихорадочных лет он прошел путь от главы семьи до босса мафии и владельца клуба. Должно быть, для него это было трудно, как просить хищника перестать охотиться на слабых, когда это было все, что он когда-либо знал.
Это было почти жестоко. В конце концов, вы же не станете просить льва стать веганом.
И, Господи, он пытался. Он так старался.
Рука Саши нежно сжала мою руку, и он откашлялся, прежде чем заговорить.
— Тебе что-то нужно?
— Нет. — Я отстранилась, но позволила своим рукам задержаться на его плечах.
Задай вопрос.
Он повернулся ко мне лицом, его скучающее моргание и небрежное движение велели мне выплеснуть это.