Вот теперь Чакыр расплылся в улыбке. Даже глаза умудрился расширить, старый лис.
— Все прекрасно, тойон Георгий, боги благословенны к нам, — сказал он величаво, а старейшины закивали, рассыпая мелодичный звон колокольчиков, висящих на широких поясах. — Много жеребят народилось, скот в изобилии, все сыты и здоровы. Не желаешь с дороги отдохнуть, выпить айрана?
— Охотно, — Мамонов направился ко входу, накрытому деревянным настилом от дождей. Рядом с ним шел Чакыр, следом Дима и Алексей со старейшинами.
Георгий понимал, что тойон не зря позвал старейшин рода в свой дом. Намечался серьезный торг за княжну, и отказываться теперь от предложения Чакыра — себе дороже. Так неужели придется пожертвовать Андрейкой? Увы, Аксинья была права. Сейчас ни один аристократический род не согласится выдать своих дочерей замуж за антимага. У князя было опасение, что Булгаковы, расстроенные упущенной выгодой от сделки с императором, пустят слушок о «неполноценности» младшего княжича Мамонова. Вряд ли они в открытую будут говорить об Антимаге; побоятся гнева Мстиславских, но репутацию парню могут подпортить серьезно. Впрочем, государь не наивный юноша, сразу поймет, откуда ветер дует. Нет, Булгаковы будут молчать.
Мужчины расселись на нарах вокруг длинного стола, и женщины дома быстро накрыли его, выставляя разнообразные кушанья для важных гостей. Но первое, что было предложено, так это кобылий кумыс и жеребятина, считавшаяся у якутов благородным мясом. Здесь была и кровяная колбаса, саламат в горшочках, простокваша, а из большого чугунка пахло наваристой ухой из нельмы.
Князь Георгий, привыкший к своеобразной местной кухне, ел и пил спокойно, даже успевал переговариваться с Чакыром, вежливо расспрашивал старейшин, и как только улучал момент, пихал сына в бок, чтобы тот не кочевряжился, а то морду воротит, привык к наваристым щам и пышным лепешкам. И уже жалел, что не отправил его дальше, в Охотск вместе с братом. Здесь родственники только мешали. Будущее Андрея мог и сам решить. А то ведь Алексей начнет всевозможные идеи проталкивать, все запорет.
Наконец подали душистый зеленый чай с молоком и солью. Старейшины насытились, стали поглядывать на Чакыра. Мамонов тоже решил ускорить действие. Вечерело, нужно еще отдохнуть перед ранним вылетом.
— А я почему-то не вижу твоей младшей дочери Дайааны, — сказал он, держа чашку с чаем на весу и поглядывая на трех женщин, хлопочущих перед гостями. — Давно она уехала в Якутск?
— Дочка здесь, я ее вызвал на несколько дней погостить, — Чакыр провел ладонью по лбу, вытирая выступивший от обильного питья пот. — Сидит в своей хаппахчы, девичьей комнате. Не будем торопиться. Давай лучше обсудим, что ты решил. Будешь своего младшего сына женить на Дайаане? Уговор соблюдать нужно, богов гневить не стоит. Помнишь, мы с тобой «огонь кормили»?
— Витьку еще нужно уломать, — решил схитрить князь и уловил удивление в глазах Алексея, уже знавшего о ситуации с младшими племянниками.
— Э, великий тойон! — цокнул языком князец. — Умен ты и изворотлив, но Чакыра совсем глупым не считай. Слышал я, у тебя не Витька младший, а пропавший сын Андрейка объявился. Его надо женить!
Старейшины как болванчики закивали, разнося мелодичный звон колокольчиков по балагану.
Мамонов пристально поглядел на хозяина, но тот не стушевался, прищурил глаза и стал ждать ответа.
— Откуда прознал про княжича?
— Ветер принес молву, — в прищуренных глазах плещется легкая насмешка, но так, чтобы «золотой тойон» воспринял Чакыра как равного себе. — Шаманы нашептали. Сына ты нашел недавно. Самого младшего. Он и будет мужем Дайааны.
По балагану снова как будто серебро рассыпали. Мамонов про себя поморщился. Древние деды словно гарантия договора. Не соскочишь.
Георгий задумался, кто сливает информацию местным князцам. В силу шаманов он верил, но не до такой степени, чтобы безоговорочно принять услышанную весть.
— Наши дети слишком юны, чтобы обойти костер, — напомнил он. — Твоя дочка учится, мой сын тоже, но в далекой Москве. Давай дождемся, когда Дайаане исполнится семнадцать, а потом соберемся и обсудим детали.
— А что сейчас мешает обсудить их? — удивился Чакыр. — Или ты рассчитываешь, что в большом городе большие соблазны не дадут нашим детям сойтись вместе? Именно сейчас и нужно соединить их души и сердца перед ритуальным костром! А твой сын пусть набирается опыта жизни, чтобы не расстраивать молодуху в первую ночь. На то он и мужчина. Сын «золотого тойона».
Сказано это было спокойно, без тени насмешки на бесстрастном лице князца. Георгию же пришлось приложить немало усилий, чтобы лицевые мускулы не дрогнули от удивления и улыбки.