И понеслась!
«Браунинги» работали как швейные машины, ровно выстрачивая аккуратные дыры над окнами, впиваясь в брёвна и влетая в помещение. Представляю, что там сейчас происходит. Жёлтая щепа вырывается из стен, разлетается по сторонам, пули с осиным гудением впиваются в противоположную стену, разлохмачивают перила лестницы, ведущей на второй этаж. Люди в панике падают на пол, заползают под стол; девки визжат, мужики матюгаются и срутся от страха, потому что нет возможности поднять голову. Сверху летят осколки разбитой люстры — шок и трепет!
Через две минуты сыто клацнули затворы. Пулемёты замолчали, пустые ленты провисли до земли. Оставалось только скрыться в лесу.
— … твою мать! — ворвался в уши тревожный крик Берга. Я настолько увлёкся разрушающим действием «Браунингов», что только сейчас сообразил, что кричат мне. — Княжич, на девять часов пилот в броне!
Пилот? Откуда? Не успеваю толком сообразить, как меня оглушает невероятный по мощности хрустальный звон. Это каким конструктом по мне вдарили? Я разворачиваюсь в указанном направлении. Беспилотник передал мне картинку надвигающейся горы в бронекостюме. Причём, эта гора ускоряется, посчитав, видимо, что я получил какое-то повреждение от магического удара, поэтому и застыл на месте. Ага, интегратор выведен из строя! Ну-ну, так и думай!
Раздумывать нет времени. Размахиваюсь правой рукой, в которую вкачал немереное количество энергии из ядра, и вколачиваю в грудь неизвестного противника кулак вместе со стволом пулемёта. Удар получился впечатляющим, но стихийный доспех, судя по серебристо-фиолетовым всполохам — «водный», сумел смягчить последствия. Пилот пошатнулся, его интегратор мгновенно сдох, а я врезал ещё раз, и тут же сформировал «давилку». По сути, для человека, находящегося в броне, это надёжная тюрьма, пока магия вырублена. Невидимые стены будут сжимать его до тех пор, пока не раздавят костюм из композитных материалов, как скорлупу ореха. Я знаю, что интегратор заработает через несколько минут, необходимых для перезагрузки, и пилот сам справится с проблемой. Повредить ему плату означает только одно — обречь человека на смерть. Броня станет его могилой. Жуткая смерть.
— Петрович! — кричу на общей частоте. — Живо ко мне! Нужно обездвижить пилота, чтобы с места не сдвинулся!
— Принял! — голос Петровича спокойный. — Уходи, княжич, мы всё сделаем.
Я со спокойной душой скрываюсь в кустах. Короткий бой произошёл у беседки, где сгустилась темнота, вряд ли противник разглядел, с кем он сцепился. Правильно нанесённая краска размыла силуэт моего «скелета», зацепок не должно быть.
Нужно торопиться. Я ускоряюсь и уже не разбираю дороги, мчусь сквозь кусты, как дикий кабан, с треском и шумом.
— Это я подхожу, — догадался предупредить своих, иначе бы изрешетили меня из всех стволов.
Быстро заскакиваю в фургон, отчего он проседает, и механики бросились ко мне, чтобы помочь выползти наружу. Я вздёрнул руку в жесте, дескать, стоп! В наушниках явственно слышу несколько выстрелов.
— Петрович! Доклад!
— Всё в норме! Сервоприводы перебили, теперь никуда не сдвинется, — бодро доложил он чуть запыхавшимся голосом. — Мы уже на подходе.
— Проверили усадьбу? Вдруг ещё какая холера там обнаружится?
— Чисто. Можешь скидывать броню.
Вот теперь показываю парням знак, что можно приступать к разборке. Дождавшись, когда грудные пластины разойдутся в стороны, выполз на холодный воздух мокрый, как после душа.
— Быстрее, орлы, — Гена, поддавшись всеобщему возбуждению, торопил Ворона, Ваню и Алексея, и без того шустро крепивших фалами корпус «скелета». Механики подсмотрели такой способ транспортировки у Гусаровых и признали его действенным для экстренного срыва.
— Мы на месте! — послышался голос Петровича. — По машинам, живо-живо!
Я падаю на заднее сиденье внедорожника, салон тут же набивается людьми. Ждём сигнала от механиков. Наконец, фургон дважды мигнул фарами, готовый к движению.
— Всё, погнали! — Сыч хлопнул по плечу Юру Болдина, нашего сегодняшнего водителя.
Внедорожник взвыл и с пробуксовкой сорвался с места, оставляя на влажной земле ямы от колёс. Мы пристроились за фургоном, который тоже летел, как сумасшедший.
— Как бы хана «скелету» не пришла от такой езды, — выдохнул я, откинувшись на спинку сиденья. На мне оставался комбинезон, верхняя одежда лежала в фургоне. Не знаю, отчего затрясло: откат, или тонкая ткань пропускала прохладу. Куан, сидевший рядом, дал мне фляжку. Я глотнул, ощущая горьковатый привкус зелья, мгновенно связавшего язык. Зато сразу стало тепло, ядро перестало перекачивать кубометры энергии по каналам. Всё-таки откат.
— Гена не допустит, — уверенно ответил наставник.
— Откуда там взялся экзо-пилот? — спросил я. — Вы же все углы обшарили, никого не нашли.
— Вероятно, привезли на презентацию новую модель, — выдал версию Нечай, сидевший впереди. — Поставили где-нибудь в укромном месте под лестницей, вот и не видели. А перед гульбой пилот уже был в костюме. Вот и профукали момент.
— Я никого не убил? — больше всего меня волновал этот вопрос.
— Нормально вышло, — успокоил Петрович. — Чётко стрелял, ровненько, по строчке. Ну и пилота здорово приложил пулемётом. Представляю, какая у него рожа была…
И все заржали, выплёскивая напряжение. Может показаться, что сотворённое нами — детская шалость молодых и стариков, решивших развлечься от скуки. Но нет. Это была демонстрация для Шульгина, чтобы тот умерил свой пыл и перестал лезть в чужой огород. Я уверен, что он быстро сообразит, кто напугал его людей и испортил красивый дом.
— Погони нет? — спросил я, оборачиваясь.
— Нас никто не преследует, — сказал Куан, отбирая у меня фляжку, к которой я присосался, привыкнув к вяжущей горечи успокаивающего зелья. — Больше ни одного пилота в доме и на улице не было.
Мы выскочили на трассу и прибавили скорость. Свет фар выхватывал едущий впереди фургон, все расслабились. Внезапно у него вспыхнули тормозные габариты, зашипела рация.
— У нас проблема, — раздался голос Эда. — Трасса перекрыта.
— Вот же дерьмо, — медленно проговорил Юра, притормаживая вслед за фургоном.
Дорога впереди была перегорожена парой бронеавтомобилей, обращенными пулемётными турелями в нашу сторону. Ещё две полицейские тачки с проблесковыми маячками стояли за ними, а белый «Сенатор» притулился на обочине. Возле него стояли несколько фигур, облачённых в боевое снаряжение. Фургон тут же был взят на прицел, а ещё трое пошли к нашему внедорожнику.
— Эд, кто это? — спросил я в рацию.
— Непонятно. Ведомственных номеров не видно, но вроде бы не клановые гвардейцы, да и на ГСБ не похоже, — скороговоркой произнёс старший личник. — Мутные типы, рожи спрятали под шапочками. Но к нам не лезут, просто стоят.
— Вижу, — я забеспокоился. А если это Шульгин подстраховался? Или кто-то успел ему позвонить? Да бред, никто бы не успел за такое короткое время организовать засаду. Восемьдесят километров — это не от Зарядья к Кремлю доехать. Кто-то слил нашу акцию? Но я никому не говорил, даже своим девчонкам. Среди своих людей крыс нет. Тогда кто и зачем?
В окошко со стороны водителя вежливо постучали. Двое бойцов в балаклавах стояли чуть поодаль и держали машину на прицеле.
— Спокойно, братцы, — сказал я, лихорадочно прокручивая варианты, при которых мы все остаёмся живыми. Но ничего путного в голову не приходило. — Юра, дверь не открывай, стекло опусти наполовину. Убить хотели бы, давно изрешетили бы.
Болдин выполнил приказ, хотя я знал, что он держит на коленях пистолет и направляет ствол в сторону человека, склонившегося сейчас к окошку.
— Андрей Георгиевич, не соблаговолите ли выйти наружу? — раздался ироничный и такой знакомый голос. — Может, объясните, зачем устроили террор на «Северной вилле» и запугали всю шушеру, что там гуляла?
Конец восьмой книги