— Что с семьёй Колодиных? — поинтересовался цесаревич.
— Сопроводили до лодочной станции, оформили браконьерство, изъяли оружие и наложили штраф в десять тысяч рублей.
— Не слишком ли мягкое наказание за нападение на особу императорской семьи? — Юрий Иванович взглянул на большой монитор ЭВЦ, стоящий на рабочем столе, словно хотел найти там ответ.
— Я хотел сдать их воеводе Иртеньеву, чтобы он посадил дураков на трое суток для очистки мозгов, но Николай Юрьевич посоветовал сделать так, как я сказал ранее. Глупые и недалёкие люди, им и так придётся пахать с утра до ночи, чтобы штраф заплатить. Или вообще уехать на заработки. Тоже не сладкая доля.
— А если они начнут искать обидчиков?
— Ваше Высочество, вот здесь я уверен: они будут сидеть ровно на заднице, и побоятся пошевелиться. Мужики сами испугались того, что натворили. Папаша отговаривал непутёвых сынков, но те же здоровые лоси, слушать не хотели разумного предупреждения. Да и я, когда сопровождали их в полицию, предупредил, чтобы не вздумали играть в обиженных и оскорблённых. Если появятся в столице, их сразу возьмут под микитки, как террористов. Для верности сфотографировал эту троицу. Вам незачем волноваться за дочь, Ваше Высочество. Я ведь всегда рядом.
— Ладно, уговорил, — усмехнулся цесаревич, всё же поставивший заметку насчёт семейки Колодиных и через пару-тройку дней послать к ним полицию для закрепления внушения. А то расслабятся, подумают, что пронесло, можно и дальше к гуляющим в парках девушкам приставать с угрозами. — Говоришь, дочь проявила себя максимально спокойно, и не испугалась?
— Внешне обе были спокойны. После прогулки княжич Мамонов привёл девушек в кафе, угостил их коньяком, — усмехнулся Баюн. — Подозреваю, стресс у княжон снимал, да и сам пару чарок опрокинул в себя.
У Юрия Ивановича, решившего налить себе минералки, замерла рука над стаканом, и спохватился он лишь тогда, когда водичка едва не полилась через край.
— Коньяк? — цесаревич не видел, в каком состоянии была дочь, когда та приехала домой с прогулки. — Девчонки пили коньяк?
— Пили, ещё как, — Баюн почему-то был доволен, как объевшийся сметаны кот. — А потом и в кофе добавляли. Но там немного было, Ваше Высочество, — тут же бросился защищать свою подопечную личник.
— Чёрт-те что, — проворчал Мстиславский, стараясь не улыбнуться. Дочь уже не маленькая, алкогольные напитки вполне могла употреблять, но коньяк… Да, похоже на стресс. — Они там бутылку заказали, что ли?
— Небольшой графин, на двести пятьдесят. Выпили весь, — зачем-то добавил личник. — Княжич Мамонов посадил девушек в свой «Фаэтон» и развёз их по домам. Под нашим присмотром, конечно.
— Выпивший сел за руль? — нахмурился Юрий Иванович.
— Никак нет. За рулём был его водитель. Никаких эксцессов по дороге.
— Хорошо, иди, — махнул рукой цесаревич, и Баюн, чётко развернувшись, покинул кабинет.
Мстиславский откинулся на спинку кресла, отхлебнул минералки и задумался. Дочь сначала не хотела свыкнуться с мыслью, что ей придётся делить будущего мужа с ещё одной женщиной, пусть даже являвшейся хорошо знакомой Ариной Голицыной, и даже устроила истерику. Дескать, в таком случае она разорвёт все отношения с «кобелём Мамоновым», за что получила знатную трёпку от матери. Алёна — умная женщина, и там, где цесаревич не мог донести правильную мысль до разбушевавшейся дочери, она справилась играючи. Именно после доверительного разговора с матерью Лидия задумалась, и начала исподволь искать пути сближения с Ариной. «Для привыкания, — как пояснила она, — и лучшего контакта, раз уж нам придётся на двоих делить Андрея»,
Забавно, что она даже не намекала на пункт договора, который позволял Великой княжне не выходить замуж за Мамонова Андрея в специально оговорённых случаях. Всё-таки Юрий Иванович уважал право дочери на чувства и любовь, но в разумных пределах. Увлечённость мальчиками допускалась, куда же без этого, чем и пользовалась Лида летом в Крыму. Да, флиртовала с сынком крупного местного землевладельца, но, скорее, с желанием досадить взрослым за то, что её судьбой распоряжаются, как собственной. Девчачьи взбрыкивания Алёна купировала с жёсткостью и с прямотой. Она свою дочь знала хорошо, поэтому провела несколько сеансов психологического воспитания, после которых Лидия, наконец-то, успокоилась. Хотя, кто знает, что она отчебучит через год, поступив в университет.
Сблизиться с Ариной Голицыной посоветовала, конечно же, Алёна. До такого неопытная девица не додумалась бы. Теперь, когда существует союзный договор, появился фактор нестабильности в виде талантливой девушки из другого Рода. Привязать Голицыных к себе у Мстиславских изначально в планах не было, но снизить импульсивность молодого Мамонова было необходимо. Он сам ещё не знает, в каком направлении двигаться, а две княжны смогут удерживать его в строго очерченных рамках поведения. Парень нащупал метод давления на не нравящихся ему людей, и это беспокоило теперь не только Мстиславских, но и Брюса. Женить парня в таком возрасте бессмысленно, а вот нагрузить его полезными государству делами — об этом стоило подумать. Надо с Иртеньевым поговорить. Что-то застоялся «Арбалет», покрылся пылью.
Глава 3
1
После увлекательной и будоражащей кровь прогулки с княжнами прошло несколько дней, за которые я успел дважды подраться с пилотами группы «омега» и заработать триста тысяч, благодаря Арине. Моя репутация в «Железной Лиге» стала расти, поэтому и коэффициенты на победу медленно, но неуклонно падали. Арина «заряжала» довольно приличные деньги, чтобы выигрыша хватало нам обоим. Я особо не переживал за проценты. Мне денег хватало, но больше всего интересовало, в какие проекты вкладывается моя девушка. «Моя»? Да, с какого-то момента я стал думать именно так, хотя наши отношения продолжали оставаться на уровне дружеских поцелуев в щёчку. Но физиологию не обманешь, и всё чаще я стал задавать себе весьма щекотливые вопросы. Может, стоило пройти курс молодого любовника заранее, чтобы получить хотя бы минимальный опыт? И тут всплыло признание Нины Захарьиной, напрямую намекавшей на более тесные взаимоотношения. Вот уж поистине гамлетовские вопросы, обуревающие юнца, столь легко убившего двух ранговых магов, на минуточку!
— Безделье — враг хорошего, — сказал Куан, заходя в столовую, где я немного подвис из-за раздумий. Оксана, как всегда, от души накормила, и теперь не хотелось двигаться. — Пошли на поляну. Будем осваивать бой на шестах.
— Зачем? — удивился я. — Что он может дать против вооружённого огнестрелом врага?
— Был бы у тебя навык, сразу бы разделался с теми бандитами любой палкой, найденной в лесу, — отрезал наставник, стоя надо мной в спортивном костюме.
— Они не бандиты, а обычные деревенские бакланы, — возразил я.
— Сегодня бакланы, а завтра, если им крылья не обломать — тигры-людоеды, — Куан был неумолим. — Поднимай свой зад, переодевайся и выходи на поляну. Я тебя буду там ждать.
Я вздохнул. Интонация, фанатичный блеск в глазах — это признак надвигающейся тяжёлой тренировки. Куан особенно любил ловить меня в такие моменты, когда нега разливается по всему телу после сытной и вкусной еды. Но делать нечего. Надо двигаться вперёд, развивать себя в каждом доступном компоненте. Если Хитрый Лис говорит, что так надо — значит, неспроста.
Переодевшись для тренировки, я прямо из окна сиганул вниз, спрессовав воздух до такой консистенции, что спокойно приземлился, не отбив пятки. Куан ходил по кругу, помахивая длинным шестом. Увидев меня, подцепил носком мягкой теннисной туфли лежащую палку, подбросил вверх и тут же одним движением отправил в мою сторону. Я поймал шест и оглядел его. Это был настоящий рокусяку-бо, чуть меньше двух метров, сделанный из бука. Где их достал Куан, оставалось загадкой. Отполированный человеческими руками шест намекал о частом его применении. Всё то время, что наставник находился со мной, я ни разу не видел его скачущим с шестом. Кто мог предоставить его корейцу, можно только догадываться. Наверное, разыскал в Москве земляков. Но это не точно.