Людмила Ефимовна сидела в плетеном кресле и увлеченно вязала. Тонкие серебристые спицы мелькали в ее руках. Я робко остановился возле крылечка, не смея зайти внутрь.
– Вик? – удивилась женщина и положила на колени свое вязание: то ли свитер, то ли жилетку. – Что-то случилось?
– Нет, все хорошо. Хотел спросить, насколько далеко мне дозволено гулять?
– Ах, вот в чем дело? – улыбнулась Светина мама. – Гулять-то можно везде, но тебе лучше пока не уходить далеко от дома. Здесь все-таки проживают высокородные, и твое появление могут расценить…ну, не очень правильно. Только не обижайся, пожалуйста. По-хорошему, сначала стоит дождаться возвращения Ивана Олеговича и потом согласовать с ним твои желания. Ты не против? Ну и познакомиться с нашей родней не помешает.
– Не против. Все логично, – пожал я плечами, чем вызвал новую улыбку хозяйки. – А где живут слуги? Я не видел ни одной пристройки к особняку.
– Домашний персонал живет в хозяйственном крыле на первом этаже, – Булгакова снова взялась за спицы. – Женатые и замужние переезжают в рабочий поселок. Это недалеко отсюда, сразу за теми особняками.
Она махнула рукой в сторону красных крыш.
– Ты еще ни с кем из обслуги не познакомился?
– Нет, все были заняты, стол накрывали.
– Хорошо, погуляй вокруг дома. С той стороны у нас гараж, там частенько мужчины собираются, в железках копаются. Если тебе интересно, можешь туда сходить.
Я поблагодарил Людмилу Ефимовну и продолжил свое путешествие по дорожке, которая шла мимо бассейна. Вода в нем отдавала голубоватым оттенком и была настолько прозрачной, что захотелось прыгнуть туда и искупаться. Плавать я умел. Дядька Митрофан научил, когда я только начал с ним на баркасе ходить в качестве юнги.
За углом дома действительно находился гаражный бокс с тремя въездными воротами, но все они были закрыты. Зато столкнулся с Артемом. Он был с каким-то парнем, тоже не старше пятнадцати-шестнадцати лет. Увидев меня, Артем суматошно выдернул изо рта сигарету и смял ее в ладони, не боясь, что может обжечься.
– Сука! – выругался он и зло посмотрел на меня. – Ты что здесь делаешь, а?
– Гуляю, – я тихо шмыгнул и забегал глазами, заранее выискивая пути отхода. – Нельзя, что ли? Прошу прощения, если помешал.
– Тебе вообще нужно прижать задницу и сидеть дома, понял, толстяк? – не знаю почему, но Артем кипел негодованием. – Ты кто такой, чтобы тут гулять?
– Мне разрешила Людмила Ефимовна, – выдвинул я главный аргумент.
– Ничего, завтра тебя к делу приставят, я за тобой смотреть буду, – пообещал старший брат Светланы.
– А это что за хмырь? – цапнув меня за воротник куртки, поинтересовался товарищ Артема, чем-то неуловимо похожий на Ивана Олеговича и Старейшину одновременно. Подозреваю, родственник какой-то. Невысокий, коренастый, покрепче Артема будет. С любопытством удава, смотрящего на кролика, он стал меня гипнотизировать.
– Да отец привез из Новгорода, – сплюнул на землю Артем. – Опекунство оформил, прикинь? Какого-то сироту или бастарда решил под свое крыло взять. Не понимаю! С какой радости-то?
– Не говори так! – я непроизвольно сжал кулаки. – Ты меня не знаешь!
– Зато ты меня узнаешь скоро! – осклабился Артем. – Слушай, Дим, дай ему в ухо, у тебя удар послабее!
И оба засмеялись, довольные шуткой. Я стоял, как оплеванный. Зачем он так? Если я из приюта, это обстоятельство не дает ему права с первой минуты показывать свое отношение к чужаку. Это было моим первым уроком. Моя наивность об окружающем мире была оправдана. Приют не давал такой информации. Я считал, что в аристократических семьях детям стараются привить какие-то нормы поведения, и такая грубость ощутимо ошарашила меня.
– Смотри, зубами как скрежещет! – радостно проговорил Дима. – Как тебя зовут, жирный?
– Вик! – подсказал Артем, и мне стало противно, как он прыгает перед Дмитрием. – Прикинь! Вик! Что за дурацкое имя!
Я не стал ему доказывать, от какого еще более «дурацкого» имени оно происходит. Вообще от смеха упадут на землю.
– Так ты чей бастард?
– Ничей! – мне почему-то показалось важным остаться на месте и до конца понять, чего стоят два этих осла. Языками трепать могут или начнут кулаками махать? А если начнут? Как мне быть? Защищаться? Ударю дворянина – шкуру спустят. Как пить дать – накажут сильно. – Я сирота!
– Сирота? – Дмитрий посмотрел на Артема и подмигнул ему неуловимо, отчего у меня противно засосало в животе. Он провел резкую подсечку, и я рухнул на землю задом, вызвав дружный смех то ли друзей, то ли родственников. Смею предположить, парни были братьями. У них даже перстни одинаковые, с фамильным гербом.