- Как можно быть таким сумасшедшим? - простонал Соловьёв и засунул телефон в карман.
- Представь, мы когда-нибудь попадём на его операционный стол...
- Заткнись! Заткнись! Заткнись! - Соловьёв схватился за голову и ещё долго повторял одно и то же слово.
Глава 6
Сергей Писарев, юрист, занимавшийся финансовыми делами Вики, подписал все бумаги седьмого февраля. Он шелестел изумительным белоснежным костюмом, его волосы, зачёсанные назад, блестели, словно их лизнула корова. Буранов с отвращением заметил, что Писарев подводит брови карандашом, а губы подкрашивает помадой. Смотрелось не вульгарно, чтобы посчитать юриста за представителя нетрадиционной ориентации. Кажется, такие люди называются метросексуалами. Они прекрасны и днём и ночью, они любят женщин, но косметика для них никак не ассоциируется со слабым полом. Слегка раскосые глаза, словно тоже смазанные каким-то кремом, блестели и сверкали; весь он был учтив, улыбчив и внушал не только доверие, но и какое-то спокойствие. Однако, рядом с ним Виктор чувствовал себя не в своей тарелке. Снова и снова его одолевала мысль: какого такого хрена Вика выбрала себе в юристы этого красавчика?
С мёртвых не спросишь. И почему эти мысли приходят на ум спустя шесть месяцев с её смерти? Лёгкий укол ревности, и Виктор снова спокоен. Он подписался в указанном месте и вернул золотистую ручку Писареву.
Тринадцать процентов пошло государству, но и без этих денег сумма получалась приличная. Мало того, что почти миллион долларов скопила Вика на счету, так ещё и доход от продаж картин, которые висели в доме, составил чуть ли не половину от суммы сбережений. В какой-то момент Буранов понял, что ладони вспотели. Он представлял эту сумму и так и эдак, но ему редко приходилось видеть столько денег, поэтому представить не удалось.
Собственный бар, собственный бар! Неужели, теперь его станут узнавать? Неужели, теперь он не сантехник и не дерьмо под ногами? Даже не верилось.
- Поздравляю! - Писарев пожал руку Буранову, и тот горячо ответил на рукопожатие.
Они стояли посреди просторного кабинета, на двадцать втором этаже. Буранов, одетый в джинсы и чёрную куртку и Сергей Писарев, прекрасный, как северное сияние, в белом костюме.
И Виктор хотел себя укорить за то, что он радуется и принимает поздравления, которые связаны со смертью его жены. Но, кроме странного волнения, Буранов больше ничего не чувствовал.
В последующие месяцы его выздоровление стремительно сигануло вверх. Дома Буранов почти не бывал. Он проводил время с Соловьёвым, разъезжая по различным заведениям, изучая бумаги и накладные. Ему нравилось. Нет, больше того, он был в восторге! Впервые в жизни Буранов чувствовал себя хозяином ситуации. Продавцы помещений стелились перед ним, втюхивая местечки подороже. Они улыбались и говорили сквозь улыбку. Они старались угодить ему, лишь бы он выкупил их полуразваленное помещение. Они бежали следом, когда Виктор качал головой и говорил: «Это нам не подходит». Рядом стоящий Соловьёв, после этих слов, хлопал друга по спине, мол, всё верно.
- Но, мы можем сделать скидку! - говорил какой-нибудь мужчина, семенящий сзади. - Хорошую скидку! А место! Посмотрите, почти в самом центре.
Соловьёв останавливался и говорил:
- Нам «почти» не устраивает. До свиданья.
После такого дня, занятого поисками и разъездами, Буранов и Соловьёв ехали в ресторан или кафе. Там собирались какие-то партнёры Гриши, женщины и мужчины. Возвращался домой Виктор часам к трём утра, валился на диван в гостиной, спал, как убитый, не видя ни снов, ни видений, не мучаясь воспоминаниями, а рано утром снова отправлялся в город.
И снова - улыбки, просящие глаза. И он, Буранов, ходит по просторному холлу, рассматривает стены, сцену, туалеты и кухни, гардероб и подсобные помещения. Продавец бегает рядом, словно преданный слуга, и рассказывает о преимуществах места. И снова - отказ, снова какие-то бумаги и прочее, прочее.
Иногда случалось, что и продавцы были неприветливы. Тут Буранов немного мешкал, но Соловьёв помогал другу. Как-то одна дама лет сорока, сухая и тощая, как мумия, сказала:
- Мне плевать, купите или нет. На это место есть кучи претендентов. Если вы не предложите сумму выше той, которую мне предложили вчера...
- Где ваш молоток? - вмешался в разговор Соловьёв. Его голос, громкий и высокий, заставил владелицу довольно пыльного помещеньица, вздрогнуть.
- Что? - она широко открыла заляпанные тушью и тенями глаза.
- Молоток. Мы, я посмотрю, на аукционе тут. Слушай сюда, бабуля, я могу сделать всего лишь звонок, и ты никогда не продашь это место, веришь?