Они поели в полной тишине, а потом Вика отправилась рисовать. Буранов включил телевизор и собирался посмотреть воскресный матч лиги чемпионов. Он даже пиво успел открыть. Дверь наверху скрипнула, и Вика сказала:
- Милый, забери магнитофон.
- Магнитофон?
- Да, я вчера музыку слушала. Иногда, знаешь ли, настраивает.
Виктор принял старый пыльный магнитофон с огромными колонками. Странно, но, когда он вчера пришёл, то не слышал никакой музыки.
Устроившись обратно в кресло, Буранов приложился к бутылке, но что-то не давало ему покоя. Возможно, тот тип, что приходил совсем недавно и покупал картину, возможно, что-то ещё. Он не мог понять. Поставив бутылку на столик, Виктор вышел на крыльцо, покурить. Десять утра, поздний май, прекрасная погода. Горы вдалеке покрылись зеленоватой плёнкой листьев, в воздухе порхали насекомые и бабочки. Он знал, что Вика спустится только к часу, чтобы перекусить остатками завтрака и снова отправиться на чердак. Неизменная традиция. Воскресенье. В пять она окончательно вытрет с кисти краску и вложит оружие в ножны. Наконец-то, они смогут встретиться и посидеть у телевизора. Это случалось раз за всю неделю. Всё остальное время она рисовала, а он работал.
Но каждой ночью они занимались бурным сексом - это единственная вещь, от которой Вика не могла отказаться.
Буранов понимал, что такая жизнь устраивает обоих, а любовь не меркнет. Они, вроде бы, не видятся, но, с другой стороны, всегда рядом. Никаких ссор, никакой бытовухи. Дом убирает приходящая уборщица, а всё остальное мог сделать Виктор.
Хорошая жизнь. Ему нравится, он доволен. Большинство коллег жалуются на постоянные ссоры, на то, что жёны не отпускают выпить с друзьями после работы. Буранов не знал таких проблем. Он ехал домой и понимал, что Вика всегда будет ему рада, обнимет и поцелует, закажет еды и нальёт бокал пива.
Мелкие неурядицы не в счёт. Все эти подозрения - всего лишь догадки неуверенного в себе мужчины. Разве связала бы она жизнь с тобой, если бы по-настоящему не любила? Что в тебе такого она нашла?
Докурив, Буранов затушил сигарету и вернулся в дом. Однако, он остановился, как вкопанный, у самого входа. Теперь ему стало понятно, что же так не давало покоя и резало глаз. На маленьком коврике у порога он увидел огромную кляксу, грязь, кусок глины, размазанный по ворсистой поверхности.
Буранов открыл небольшой шкафчик, в котором стояла Викина и его обувь. В основном, Викина. Но туфли и башмаки были чисты. Никаких следов грязи. Его охватила смутная тревога. Он посмотрел наверх.
- Зайка!
Виктор редко прерывал её, но тут не смог удержаться.
- Да?
- А к нам вчера кто-нибудь приходил?
Молчание.
- Нет. Только ты поздней ночью, - ответила Вика.
- А... больше никто?
- Я могу повторить ещё раз, глупенький. Что-то случилось?
- Нет. Всё хорошо.
Буранов сел на диван, но матч посмотреть не удалось. Ему не давало покоя пятно грязи на коврике, которое притягивало его взгляд каждую минуту. Виктор взял коврик и вынес его на улицу. Поливая пятно из садового шланга, он напевал какой-то старенький роковый мотив, пытаясь заглушить смутные подозрения.
Смотрели какую-то мыльную оперу. Буранов даже и представить себе не мог, что творческие люди, подобные Вике, могут смотреть такую ширпотребщину.
- Красивые отношения. Просто прелесть, - сказала как-то Вика. - В жизни всё по-другому. Столько ненужной ерунды. А тут, хоть и прямолинейно, но смотреть любо-дорого!
Или, в другой раз, она сказала:
- Я люблю смотреть на женщин и мужчин.
- Тебе повезло, в любом фильме есть женщины и мужчины, - усмехнулся Буранов.
- Ты опять не понял. На красивых женщин и мужчин. В мыльных операх они все красивые, как нарисованные. Замечал? А ещё, знаешь что? Люблю смотреть эротику. Не порнушку, где никакой интриги, а именно эротику. Они там все идеальные, боги и богини.
В тот вечер, вечер, подпорченный пятном грязи на коврике, смотрели старую мыльную оперу, в которой главную героиню похитили преступники и пытали. Прекрасная женщина с огромной грудью и такими же бесконечными ногами даже под пытками выглядела богиней, и лишь маленькая царапина блестела на её щеке. Платье порвалось ровно в том месте, где кино ещё можно показывать по телевизору в восемь вечера. Но выдающиеся места героини давали широкий простор для фантазии.