За пивом последовала бутылка коньяка. К четырём вечера Буранов спал у себя в кабинете, усевшись в большое кресло и закинув ноги на стол. Ему снился странный сон, наполненный тревогой и тьмой. В этом сне он сидел за столом, тут же, в кабинете. Глухая ночь. Буранов прислушался. Тишина. Что он тут делает? Почему не поехал домой? Почему не играет музыка, ведь ночь? Виктор не мог пошевелиться, словно кто-то приклеил его к стулу.
Потом он услышал шаги. Медленно, кто-то приближался. Виктор снова попытался встать, но ничего не вышло. Тело упорно отказывалось слушать команды мозга. Шаги затихли у самой двери. Ручка повернулась, и дверь открылась. Буранов не мог видеть, кто стоит там, в кромешной тьме. Виктор посмотрел на свои руки. Они лежали на столе, и стол был усеян горящими, фосфоресцирующими отпечатками пальцев.
Что-то громко упало на пол. Буранов посмотрел на дверь и увидел, как в кабинет закатывается пустая бутылка виски. На ней тоже горели отпечатки. Потом он услышал удаляющиеся шаги и проснулся.
Дверь и правда была открыта. На пороге стоял Соловьёв. Его лицо блестело, а глаза горели. Он покачал головой.
- Непорядок, дружище. Ой, какой непорядок.
Гриша закрыл за собой дверь.
- Тебя видел кто-нибудь?
Буранов убрал ноги со стола. Голову словно накачали свинцом, руки тряслись.
- Мне такая хрень приснилась, знаешь... - начал Буранов и замолчал.
- В таком состоянии тебе и не то приснится. Ты готов к концерту?
- К концерту?
Виктор уставился на Соловьёва. Солнечный свет резал глаза. Гриша снова покачал головой.
- Хреновый из тебя организатор, - сказал Гриша. - Вставай. Давай, вставай!
Буранов поднялся. Алкоголь ещё не выветрился, и Виктора шатало из стороны в сторону.
- Что-то ты, друг, совсем раскис. Давай, собирайся, приводи себя в порядок. Я отправлю машину за немцами. Скоро народ попрёт, а ты еле на ногах стоишь!
Виктор кивнул. В голове было пусто, никакой мысли, только тяжесть.
- Я хреновый организатор, ты прав. Надо пивка выпить, - сказал Буранов, застёгивая верхнюю пуговицу.
- Никаких пивков, понял? Если опять нажрёшься, я дам тебе в морду! Вот, отыграют твои немцы концерт и будешь заливать в три горла. Я тебе даже помогу.
Буранов опять кивнул и спросил:
- У тебя перчаток нет?
Немецкая группа «Green Show!» зажгла толпу. В зале негде яблоку было упасть, люди танцевали и веселились. Дядьки в костюмах сидели за столиками в компании напыщенных дам. Кучи бриллиантов, золота, силиконовых грудей и прочего барахла. Буранов стоял за барной стойкой вместе с Соловьёвым. Они потягивали пиво и смотрели на волосатых музыкантов, скачущих по сцене с гитарами.
- Вот, веселье, а? - сказал Соловьёв.
Буранов не мог поверить, что это его место, его детище, его работа.
- Я - мудак, - сказал Виктор. - Нажрался, как собака, а ты всем занимался тут...
- Брось! - Гриша хлопнул друга по плечу. - Меньше парься обо всём этом, понял? Что тебя тревожит?
- Да...
- Дааа, - передразнил Соловьёв Буранова. - Возьми себя в руки, понял? Возьми себя в руки, дружище. Посмотри на них! Посмотри ни их веселье. Это твоё, понял! Бери с них всё, что пожелаешь, наслаждайся жизнью!
Буранов поморщился. Если эта тварь, думал он, отберёт у меня клуб, то я найду его любой ценой! Найду и выпотрошу, как свинью! Виктор почувствовал, как ногти впиваются в ладонь и разжал кулаки. Ему было абсолютно плевать на всех в этом клубе, но никто не смеет рушить его мечту! Никто!
- А теперь... закрой глаза, парнишка! - пьяный Соловьёв достал телефон. - Сейчас я буду налаживать твою личную жизнь. А ту руки все в мозолях! Ха-ха!
Немцы отыграли и сорвали куш. Люди аплодировали им минут пятнадцать и просили сыграть на бис пару песен. В три часа ночи посетители и не думали расходиться. Вокруг стоял шум, звон бокалов, кто-то пел песни, жирные дядьки и бизнесмены снова кинулись поздравлять Буранова, которому было тошно от их рукопожатий. От сладких духов мутило, от накрашенных губ резало глаза. Да, он снова герой на этом празднике жизни, и Соловьёв ни разу не обмолвился, что Буранов и пальцем не пошевелил, дабы организовать эту вечеринку. И все поздравляли Буранова, приглашали на какие-то встречи и клялись, что будут вкладывать деньги в его «Викторию».
- Какую личную? - спросил Буранов
- Тихо!
Соловьёв приник к трубке телефона. Мутные глаза Гриши смотрели на Владу, которая стояла у барной стойки.
- О, привет, лапуля! Ты отдыхаешь? Милая моя, как тебе повезло...
Прошло ещё минут тридцать. Они пили, ели и смеялись. Тревога окончательно выветрилась из Буранова, и он даже забыл, что завтра в полночь должен выполнить условия шантажиста.