Буранов подошёл и чмокнул жену в щёку.
- Голеньких ребят?
- И девушек, - рассмеялась Вика.
- Покажешь потом?
- Это же интимно, понимаешь? Тайна, интим, священное... Понял?
Её лицо приобрело землистый оттенок, словно на него упала тень. От игривого тона не осталось и следа.
- Понял, понял, - Виктор поднял руки вверх. - Чего ты так всполошилась, зайка?
Она мотнула головой, будто стряхивая с себя наваждение. Блеск в глазах потух, её губы растянулись в улыбке.
- Вот, и славненько. Буду вечером, закажи еды.
Он заказал еды. Он выпил три бутылки пива, пока смотрел футбольный матч. За окном чернела зимняя, долгая ночь; посёлок дремал. Лишь изредка, далеко-далеко, скрипел снег под колёсами проезжающей машины, а потом пространство снова замирало, впадало в спячку.
Вика вернулась далеко за полночь. Она скинула шубу и повесила её на спинку дивана. Повалившись рядом с мужем, Вика принялась разминать ноги. Она тёрла пальцы, обтянутые чёрной тканью чулок.
- Это прекрасно, - сказала Вика, не обращая внимания на взгляд мужа. - Очень прекрасно.
- А так и не скажешь. Словно ты перепутала слова.
- Нет, это действительно чудно, - повторила она. - Рисовать с натуры - незабываемое удовольствие.
Виктор выпрямился, поставив на столик бутылку с пивом.
- А кого ты рисовала?
- Девушку...
Буранов взял бутылку и расслабился.
- Очень красивую и молодую. Но, к сожалению, не могу сказать тебе её имени. Что-то типа врачебной этики.
Вика морщила лицо, потирая пальцы ног.
- Только, мне нужно ещё привыкать. Очень устала, ноги онемели.
- Ты работаешь не меньше в своей мастерской!
Буранов поддерживал разговор, наблюдая за футбольным матчем. Он хлебал пиво и молил, чтобы за две минуты добавочного времени не произошло ничего страшного, иначе ЦСКА может прощаться с лигой чемпионов.
- В мастерской я всегда могу сесть и подумать. Посмотреть в окно, полностью углубиться в смысл нарисованного. Тут же, я работаю на клиента. Он занимает определённую позу, - Вика подняла руку и картинно выпрямила пальцы изогнутой кисти, - и работа началась! Если я буду прерываться на «посидеть и подумать», то у клиента случится инфаркт или одеревенеют конечности. Работать натурщиком - не очень лёгкое занятие!
- Понимаю, - кивнул Виктор, сжимая бутылку пива; защитник ЦСКА напортачил, и мяч скакнул в штрафную, где перед ним оказался вратарь. На этот раз повезло.
Вика выпрямила ноги и откинула голову назад.
- Завтра снова. Им понравилось, - сказала она.
- Да, понравилось, - повторил Буранов, отсчитывая секунды до конца знаменательного для ЦСКА матча.
Пока он ехал в Молоково, то вспоминал картинку, которую вытащил из Владиной сумки. Он стёр краску и с неё. То, что он там увидел, повергло его в шок. Вика издевалась. Если она и рисовала с натуры - а, это не обсуждается, так как Влада осталась жива, - то вряд ли она сказала девушке о том, что вышло в конечном итоге. Под чёрными цветами Буранов увидел существо без рук и ног. Голова, несомненно, была Владина. Лицо Вика передала точно, почти как на фотографии. Но тело, тело - порождение больной фантазии, тело личинки, похожее на фасоль.
Буранова бросало в пот от другого. Влада знала, что за этим скрывается. Она приняла в дар картинку с цветами, под которыми было её тело. Влада думала, что там - обычное, нормально тело. Возможно, девушка лежала обнажённой долгое время, пока Вика рисовала лицо. Поверх ужасного изображения Вика изобразила поле с цветами и, только после этого, передала рисунок Владе, подписав его.
Буранов надавил на газ. Машина круто входила в повороты, визжа покрышками, плюясь чёрным дымом. Он должен успеть в деревню раньше полиции!
Если Влада знала и сама покончила с жизнью, то...
Из-за поворота вырос знак, на котором было написано: «МОЛОКОВО». Виктор сбавил скорость и чуть не пролетел мимо. Грунтовая дорога, по обоим краям которой тянулись зелёные поля, упиралась в невысокие домишки, огороженные заборами. Буранов въехал в деревню.
Жизнь тут кипела. Стучали молотки, ревели заведённые пилы, кричали люди. Казалось, что в селе затеялась громадная стройка - то тут, то там возвышались каркасы новых домов и особняков, по лесам прыгали рабочие, что-то пилили и строгали. Кое-где стояли старенькие домики, во дворах которых то и дело можно было увидеть дряхлого деда или бабку, тоже занятых работой. На огромных огородах работали согнутые фигуры, застывшие посреди богатого урожая. Молоково жило и процветало. Виктор понял, что деревня большая, даже больше, чем он мог представить. Найти в ней заброшенное здание, или место, где можно убить и замучить жертву в полной тишине, будет очень сложно.